Партизанское движение в солецком районе. «Страшнее, чем бомбы и танки врагам было имя его! О 5 й ленинградской партизанской бригаде

ПАРТИЗАНСКАЯ ВЕСНА Несколько дней я пробыл с аловцами в бункере в Высоки Бжеге, а потом вернулся в Либёнж. Либёнжская группа не теряла времени даром. «Валек» доложил мне о подрыве железнодорожного полотна в ночь на 15 апреля между Хелмом Вельки и Новы Берунем, что вызвало

И. Волк ПАРТИЗАНСКАЯ «ЕЛОЧКА» Находясь в служебной командировке в Новозыбкове, я услышала о комсомольцах-партизанах, совершавших героические подвиги во славу Родины. Среди других упоминалось имя девушки из Новозыбкова - Марии Третьяковой. Вторично это имя я встретила

Партизанская разведка Еще готовясь к выезду на Южный фронт, Рудольфо пытался наряду с минерами готовить и разведчиков. Опыт действий нашей группы под Теруэлем показал, что надо иметь свою разведку, а не рассчитывать только на разведку, которую ведут войска, действующие

Партизанская мадонна IПоезд остановился на станции Погодино. Молодая голосистая волна студентов сельхозакадемии хлынула в вагоны. Несколько парней и девчат с легкими портфелями, саквояжами, пластиковыми пакетами ворвались в наше купе. Сразу стало тесно, шумно. Пожилая

Последнее обновление:
02.Марта.2010, 17:12

Своими активными и целенаправленными действиями во вражеском тылу ленинградские партизаны оказали большую помощь советским соединениям на Северо-Западном направлении. Они ослабили наступательные возможности гитлеровцев, особенно их танковых войск. Было выиграно время для укрепления обороны на ближних подступах к Ленинграду.

По мере того как линия фронта под Ленинградом стабилизировалась, партизаны перенесли основные удары с шоссейных и грунтовых дорог на железнодорожные магистрали. На линиях Псковского железнодорожного узла в секторе Струги-Красные - Псков - Порхов совершали диверсии подразделения 1-го отряда 5-го Ленинградского партизанского полка. Партизаны добивались того, что движение на железной дороге прерывалось от нескольких часов до трех суток, при этом враг нес значительные потери в живой силе и технике.

Зимой 1941/42 года гитлеровские войска под Ленинградом перешли к обороне. Обстановка для партизанского движения в центральных районах Ленинградской области ухудшилась. Большинство партизанских отрядов, которые не располагали необходимыми базами, вынуждены были выйти за линию фронта. Основная тяжесть борьбы с врагом вновь легла на местные партизанские силы, которые не имели необходимого обмундирования и снаряжения. Иссякали боеприпасы, тол. Фашисты резко усилили борьбу с партизанами. Напряженные бои с оккупантами пришлось выдержать и партизанам Струго-Красненского района. Захватчикам удалось ценой больших потерь, используя превосходство в силах, вооружении, а также зимние трудности, которые встали перед партизанскими отрядами, значительно ослабить их действия. Но патриоты не сложили оружия. Немногочисленные партизанские отряды, преодолевая огромные трудности и лишения, продолжали борьбу. Летом 1942 года она развернулась с новой силой.

Ленинградский обком ВКП(б) и Ленинградский штаб партизанского движения, созданный 30 мая 1942 года, направили в мае-сентябре 1942 года в оккупированные районы области партийные группы, которые должны были установить связи с секретарями райкомов партии, подпольщиками и партизанскими отрядами, вести политическую работу среди населения, организовывать новые партизанские отряды и диверсионные группы из местного населения, заниматься разведкой и проводить диверсии на железных дорогах. Партгруппы имели в своем распоряжении рации, печатные аппараты "шапирографы", взрывчатые вещества и были хорошо вооружены. Одна из этих групп была направлена в Струго-Красненский район. Радиосвязь с ней была налажена с 3 июня. Партгруппа сообщила ценные разведывательные данные о противнике на территории Новосельского и Струго-Красненского районов и о перегруппировке его войск. 15 и 16 июня эта группа пустила под откос 2 поезда с мукой и углем, было убито 10 немцев и задержано движение на 24 часа.

С начала 1942 года центр партизанского движения в Ленинградской области постепенно переместился в юго-восточные районы, в полосу действий Северо-Западного фронта. Здесь, на территории Белебелковского, Дедовичского и Ашевского районов, еще осенью 1941 года возник Партизанский край, в котором был полностью ликвидирован фашистский оккупационный режим и восстановлены советские порядки. Опираясь на Партизанский край, ленинградские партизаны продолжали активную борьбу с захватчиками.

В июне 1942 года была предпринята попытка силами 4-й и 1-й партизанских бригад обосноваться для диверсионной работы в Порховском и Струго-Красненском районах. Обе бригады, перейдя железную дорогу Дно - Чнхачево, беспрепятственно двигались вперед, в большинстве населенных пунктов немцев не оказалось. Встречавшиеся небольшие гарнизоны при комендатурах и полицейские отряды были смяты партизанами. Но по мере приближения партизан к струго-красненским лесам немцы стянули войска, преградили путь и заставили партизан, почти израсходовавших боеприпасы, повернуть назад, к Партизанскому краю. Весь рейд продолжался свыше трех недель.

Более успешной была вторая попытка 4-й партизанской бригады (командир С. М. Глебов, комиссар М. К. Зубанов) обосноваться в новом районе действий. Бригада успешно преодолела кольцо вражеских войск вокруг Партизанского края и во второй половине августа сосредоточилась в районе озера Радиловского. В состав бригады входили четыре отряда: 66-й - И. И. Грозного, 67-й - В. П. Зуева, 68-й - С. Н. Чебыкина и 69-й - Б. И. Эрен-Прейса. Всего в отрядах было 327 человек. На своем вооружении бригада имела 8 противотанковых ружей, 7 минометов, 17 ручных пулеметов, 62 автомата, 51 автоматическую винтовку, 181 винтовку, 70 пистолетов. Боеприпасов было два комплекта. В район базирования бригады на самолетах были переброшены дополнительные запасы, особенно взрывчатки. Территория действий бригады включала Струго-Красненский, Новосельский, Середкинский и примыкавшие к ним районы. Партизаны совершали диверсии на дорогах, вели агитацию среди населения.

Во время одной из боевых операций, около деревни Варницы (теперь такой деревни нет, а находилась она на Киевском шоссе между деревней Мараморочка и поворотом на деревню Углы), совершил свой подвиг боец бригады комсомолец Леня Голиков. Он уничтожил легковую автомашину с немецким генералом Рихардом Виртцем, который вез портфель с очень важными документами, среди которых были чертежи новой немецкой мины, запущенной в массовое производство, карта с расположением гитлеровских войск под Ленинградом и схемы минных полей. За эту операцию Лене Голикову было присвоено звание Героя Советского Союза.

Действия 4-й Ленинградской партизанской бригады в новом районе были наиболее крупными и эффективными после борьбы в Партизанском крае. Об этом писал западногерманский историк Эрих Гессе (Петров Ю. П. Партизанское движение в Ленинградской области. 1941-1944. Л., Лениздат, 1973, с. 255): "Но вскоре (после ликвидации Партизанского края. - Г. П.) возник новый очаг партизанской опасности в районе озера Радиловское".

Осенью 1942 года фашистское командование бросило на подавление партизан значительные силы. В середине ноября оккупанты напали на штаб 4-й партизанской бригады, защищая который погибли в бою командир 67-го отряда В. П. Зуев и многие бойцы. Положение партизан стало критическим. Не выдержав напряженной борьбы, ушли в юго-западные районы Ленинградской области 66-й и 69-й отряды. Штаб бригады, потеряв связь с советским тылом и своими отрядами, вынужден был пробиваться за линию фронта. В январе 1943 года в Дедовичском районе штаб подвергся нападению карателей. В бою погибли командир бригады С. М. Глебов, бесстрашный партизан-комсомолец Л. А. Голиков и другие партизаны. Несколько раньше, при попытке установить связь с отрядами, погиб комиссар бригады М. К. Зубанов.

Но остановить партизанское движение на оккупированной территории гитлеровцы уже не могли. Поздней осенью 1942 года в Струго-Красненский район перешел из Партизанского края сводный отряд капитана А. И. Трубышева, численностью около 150 человек. Он совершал диверсии на железных и шоссейных дорогах. Зимой и летом 1942-1943 годов в Струго-Красненский район засылались небольшие партизанские группы с разведывательными и диверсионными заданиями. Это были группы II. С. Добрмкова, В. Е. Красотина, "Лужане", "Спартак" и другие.

Трагически сложилась судьба партийной группы Н. С. Добрякова, которая была сброшена на парашютах в район Маяковской лесной дачи в конце мая 1942 года. В нее входили шесть человек: командир Николай Сергеевич Добряков, его заместитель, бывший работник Маяковского лесничества Гурий Васильевич Морозов, переводчица ленинградка Екатерина Михайлова, радист Иван Алексеев, а также Сергей Добряков и Иван Павлович Павлов. Боевые действия группы продолжались недолго. В июне каратели окружили базу разведчиков в Маяковском лесу. В ожесточенном бою погибли Н. С. Добряков и большинство членов его группы.

Удачнее пошли дела у группы старшего политрука, бывшего заведующего парткабнпетом Плюсского райкома Василия Кузьмича Красотина, которая была сброшена на парашютах 19 июня 1942 года между деревнями Зачеренье и Зарябинка. В ее состав входили: Иван Трофимович Трофимов - уроженец Середки, Ольга Васильевна Шестова - бывший секретарь Середкинского райкома комсомола и радист Анатолий Каратаев - ленинградец. Позднее к этой группе присоединились Борис Дементьев и Василий Козлов. В одном из боев оказалась разбита рация, и группа потеряла связь с Ленинградским штабом партизанского движения. В конце октября около деревни Акатьево красотинцы встретились с отрядами 4-й Ленинградской партизанской бригады и некоторое время действовали вместе с ней. В дальнейшем В. К. Красотин поделил свою группу на две части. Партизаны проводили большую работу с населением оккупированных деревень до весны 1943 года. Затем группа соединилась со 2-й Ленинградской партизанской бригадой. Группу В. К. Красотина самоотверженно поддерживали местные жители. Среди них - бывший председатель колхоза "Красные бугры" В. Б. Шевелев из деревни Пятчино, 3. А. Мартемьянова из деревни Березицы, Н. А. Антонова из деревни Нишева, П. А. Добряков с хутора Липки, семья Андреевых из деревни Зачеренье, учительница 3. Н. Куприянова из деревни Дьяково, супруги Федоровы из деревни Ждани, П. Иванов, А. Рихард и его мать из деревни Зовка и другие патриоты.

Диверсионно-разведывательная группа "Лужане" была сброшена с самолета на территорию Струго-Красненского района в марте 1943 года. В нее входили командир группы Александр Иванович Иванов (Ильин), его заместитель Владимир Подсекин, бойцы Анатолий Бриллиантов и Михаил Антонов, радист Всеволод Леонардов. Группа создала разведывательную сеть из местных жителей. В деревне Лучкино разведчикам помогал "дядя Яша" - Яков Федорович Елисеев. Жители избрали его старостой, и он сумел сохранить в деревне, втайне от оккупантов, колхоз.

Группа "Лужане" совершала диверсии на железной дороге, распространяла среди населения листовки со сводками Совинформбюро, карала предателей. В мае 1943 года разведчики встретились с бойцами 5-й Ленинградской партизанской бригады и в дальнейшем действовали в контакте с ней. Деятельность "Лужан" значительно расширилась, к ним присоединились новые патриоты. Боевые действия группы причиняли оккупантам все больше беспокойства. По рации разведчики сообщили советскому командованию о скоплении эшелонов противника на станции Струги-Красные. Наша авиация нанесла по врагу сильный бомбовый удар.

Большой помехой в деятельности группы был фашистский гарнизона деревне Букино. Он прикрывал наиболее выгодные для разведчиков выходы к железной дороге. В Букине погиб один из самых смелых бойцов группы - Виктор Климов. Его изуродованный труп товарищи обнаружили на лесной дороге. "Лужане" решили взять немцев измором, уничтожить их по частям. Первый удар был нанесен по обозу, который в сопровождении 20 эсэсовцев возвращался в Букине из Струг-Красных с недельным запасом продовольствия. Весь конвой был уничтожен. В последующие дни партизаны окончательно блокировали деревню. За две недели гарнизон потерял 40 человек. Это решило его судьбу. Гарнизон в Букине и одновременно гарнизоны врага в Погорелове и Сеглнцах были сняты.

В сентябре 1943 года "Лужане" провели операцию по спасению юношей и девушек из деревни Обода-Буянщина и других сел от угона в Германию. Многие из спасенных молодых людей вступили в отряд, который сразу вырос до 200 человек. Впоследствии часть бойцов была передана в 5-ю партизанскую бригаду. Разведывательно-диверсионная группа "Лужане" действовала в тылу врага до прихода советских войск.

В марте 1943 года в немецкий тыл самолетом были переброшены члены Струго-Красненского межрайонного партийного центра во главе с Тимофеем Ивановичем Егоровым, председателем Белебелковского районного Совета депутатов трудящихся.

К весне 1943 года удары советских войск на фронте создали благоприятные условия для наращивания сил партизанами оккупированных районов Ленинградской области. Выполняя приказ Ленинградского штаба партизанского движения, партизанские соединения передислоцировались в центральные и западные районы области, в тылы группы армий "Север".

В мае 1943 года в район западнее Варшавской железной дороги вышла 2-я Ленинградская партизанская бригада в составе трех полков, насчитывавших в общей сложности 1 250 партизан. Бригадой командовал Николай Александрович Рачков, комиссаром был Матвей Иванович Тимохин. Полки возглавляли Виктор Павлович Объедков, Николай Иванович Синельников и Григорий Васильевич Тимофеев.

Путь бригады на новое место базирования был долог и труден. Стояла пора весеннего половодья. Незначительные в обычное время реки, которые попадались на пути бригады, широко разлились. Особенно тяжело пришлось партизанам у деревни Лезеницы, у бывшей Никандровой пустыни и на острове Голодай. Партизанские полки были плотно окружены противником. С тяжелыми боями бригада вырвалась из вражеского кольца около станции Подсевы, понеся при этом значительные потери.

В ночь на 8 мая партизаны без особых происшествий перешли шоссе Ленинград - Киев, а на следующую ночь около деревни Пикалево с боем преодолели Варшавскую железную дорогу и вырвались на оперативный простор в заданный район дислокации. Ранним утром 12 мая около деревни Меленка все партизанские полки были построены на митинг, на котором выступили комбриг П. А. Рачков и комиссар М. И. Тимохин. Они поздравили бойцов с выполнением боевого задания - прибытием в новый район боевых действий, в котором до сих пор не было больших партизанских соединений, но располагалось много немецких гарнизонов.

Боевые действия бригада начала с разгрома мелких гарнизонов противника и полицейских участков. Партизаны устраивали засады на шоссейных дорогах, взрывали и уничтожали мосты, пускали под откос эшелоны врага. Была развернута широкая разъяснительная работа среди населения.

Приход 2-й Ленинградской партизанской бригады в район Псков - Луга сильно обеспокоил немецкое командование, так как здесь проходила важная магистраль по снабжению фашистских войск, противостоявших советским частям Ленинградского и Волховского фронтов, осуществлялся основной набор рабочей силы для строительства оборонительных сооружений. В Стругах-Красных находился главный пункт формирования РОА (так называемой "русской освободигельной армии" изменника Родины Власова). Поэтому, как только бригада остановилась, против нее была брошена карательная экспедиция врага.

В район деревни Акатьево Новосельского района, где находилась партизанская бригада, прибыл карательный отряд численностью до 400 человек. 14 мая партизаны весь день дрались с фашистами. На следующий день гитлеровцы получили подкрепление. Против партизанской бригады были брошены два эскадрона конников РОА. Партизаны отбили все атаки и обратили эскадроны в бегство. В двухсуточном бою с врагом было уничтожено 122 фашиста, захвачено 3 миномета, 2 пулемета и другое военное имущество.

Оккупанты были вынуждены укрепить свои гарнизоны. Самолеты-разведчики все дневное время висели над районом базирования бригады. 17 мая гитлеровцы начали новую карательную операцию против партизан. Противник наступал большими силами из Новоселья, Струг-Красных, Гдова, Полны и Ляд. В операции приняла участие фронтовая дивизия врага, направлявшаяся на отдых. Партизаны были предупреждены об опасности радиограммой из Ленинградского штаба партизанского движения и своими разведчиками. В этой обстановке командование бригады приняло решение рассредоточить полки и передвигаться только ночью. Полк В. П. Объедкова занял позиции в районе лесной дачи "Благой мост", полк Г. В. Тимофеева - в деревне Заянье, полк Н. И. Синельникова - в Сороковом бору. Комбриг и комиссар находились в 1-м полку. Партизаны умело маневрировали, уходя из-под ударов врага. Существенного урона полкам карательная экспедиция фашистов не нанесла. В то же время партизаны наносили ощутимые удары по врагу. 24 мая 3-й полк устроил засаду у деревни Полуяково, где было уничтожено 30 фашистов. 29 мая партизаны взорвали два эшелона противника на Варшавской железной дороге. 31 мая 2-й полк разгромил батальон гитлеровцев у деревни Кириково.

Активные боевые действия партизан требовали большого количества боеприпасов, которые были на исходе. Ленинградский штаб партизанского движения предложил командованию бригады выбрать место для сброса боеприпасов с самолета. Таким местом была избрана Шкваренская лесная дача. Позиции здесь занял 2-й партизанский полк, который несколько дней ждал грузы, но самолеты прилететь не смогли. Этим воспользовались каратели, которые окружили партизан плотным кольцом: через каждые пять метров был отрыт окоп-ячейка, через каждые пять ячеек размещались пулеметное гнездо, гранатомет или миномет. По дороге между деревнями Рошалево и Мошнино курсировали вражеские броневики и танки. На высоте у деревни Шкварно были установлены батареи тяжелых минометов. Штаб карателей расположился в деревне Сафронова Гора. Противник все глубже проникал в лес, сжимая кольцо. Партизаны голодали, лошади были съедены. Командование полка решило создать отряд прорыва, собрав для него патроны и гранаты у всех остальных бойцов. Движение было начато ночью между Сафроновой Горой и рекой Люта. В ходе боя партизаны смяли четыре вражеские засады и вырвались из окружения. В этом жестоком бою геройски погиб комиссар полка П. В. Власов.

Наконец 21 июня прилетел давно ожидаемый партизанами самолет "Дуглас", который сбросил во вновь избранный район взрывчатку, патроны, гранаты, радиопитание, обувь, газеты и продукты. Партизаны вновь перешли к активным боевым действиям. Полк Н. И. Синельникова 3 июля совершил внезапный налет на немецкий гарнизон в деревне Елешно. Было убито более 100 фашистов, взорван склад боеприпасов. В ночь на 15 июля полк В. П. Объедкова напал на вражеский гарнизон в деревне Гвоздно, который насчитывал до 300 человек пехоты и конников. В ходе боя было уничтожено 120 солдат и офицеров противника, взяты значительные трофеи. Полк Г. В. Тимофеева в двух боях уничтожил 200 фашистов, 3 автомобиля и артиллерийское орудие.

Советская авиация стала регулярно совершать рейсы к партизанам, бесперебойно доставляя им все необходимое для борьбы с фашистскими захватчиками.

Безрезультатно закончилась и третья карательная экспедиция гитлеровцев против 2-й Ленинградской партизанской бригады, которая продолжалась с 12 июня по 24 июля 1943 года. В ходе боев партизаны нанесли врагу ощутимые потери. Из засад и в боях с гарнизонами было уничтожено 744 вражеских солдата и офицера, захвачены 192 верховые лошади, 2 станковых пулемета, 4 автомашины, пущены под откос 3 эшелона с техникой, взорваны 2 склада с боеприпасами и 1 - с продовольствием, выведено из строя 450 рельсов. 27 июля 1943 года от начальника Ленинградского штаба партизанского движения М. Н. Никитина в бригаде была получена радиограмма, в которой были такие слова: "Родина и советский народ никогда не забудут ваших подвигов!"

В августе 1943 года по плану, разработанному Центральным штабом партизанского движения, почти по всей оккупированной территории страны началась операция "рельсовая война". Одновременными массированными ударами партизаны взрывали сотни и тысячи рельсов, разрушали мосты, ломали железнодорожные стрелки, вырезали линии связи.

Первый удар по рельсам был нанесен в ночь на 1 августа 1943 года. На Варшавской железной дороге действовали партизаны 5-й и 2-й Ленинградских партизанских бригад. 2-й полк 2-й партизанской бригады под командованием Н. И. Синельникова в районе Заречье взорвал 310 рельсов и железнодорожный мост. 6 августа отряд С. Н. Чебыкина 5-й партизанской бригады взорвал 120 рельсов на участке Плюсса - Струги-Красные. В ночь на 7 августа бойцы 1-го и 3-го полков 2-й партизанской бригады произвели налет на станцию Замогилье железной дороги Псков - Гдов (в послевоенное время эта дорога не восстанавливалась и ныне отсутствует). В результате пятичасовой операции партизаны полностью уничтожили станцию и железнодорожное полотно на протяжении семи километров. Движение по этой дороге было прервано на пять дней. 17 августа снова прогремели взрывы на железных дорогах.

Массовые координированные действия партизан по разрушению железнодорожных путей парализовали тыловые коммуникации противника, осложняя положение его частей на фронте.

Гитлеровцы рассвирепели. 24 августа против 2-й Ленинградской партизанской бригады была предпринята новая карательная экспедиция, в которой участвовали войска СС, РОА, учебные команды, всего более 5 тысяч хорошо вооруженных солдат и офицеров. В тяжелых боях партизаны понесли значительные потери, но и врагу был нанесен большой урон. "Концерты" на железных дорогах продолжались.

Разведка 2-й Ленинградской партизанской бригады ходила в Гдов, Сланцы, Плюссу, Полну, Струги-Красные, Лугу, Псков. Там разведчики вербовали агентуру в учреждениях оккупантов, добывали ценные сведения о численности, вооружении и планах противника. Влияние партизан возросло столь значительно, что даже гражданский комендант Струг-Красных вынужден был оказывать услуги партизанским разведчикам.

В оккупированных районах продолжали успешно действовать межрайонные подпольные партийные центры. Струго-Красненский партийный центр Т. И. Егорова неоднократно передавал в бригаду по 150-200 человек пополнения. Псковский центр В. А. Акатова передал партизанам пополнение в 330 человек, из которых половина была вооружена. Новые бойцы приносили клятву ленинградских партизан, которая начиналась словами:

"Я, сын великого советского народа, добровольно вступая в ряды партизан Ленинградской области, даю перед лицом своей Отчизны, перед трудящимися героического города Ленина свою священную и нерушимую клятву партизана. Я клянусь до последнего дыхания быть верным своей Родине, не выпускать из рук оружия, пока последний фашистский захватчик не будет уничтожен на земле моих дедов и отцов. Мой девиз: видишь врага - убей его!"

Гитлеровское командование, стремясь затормозить рост партизанского движения, изолировать его от народа, обезопасить свои коммуникации, приняло варварское решение выселить все население с огромной территории - от линии фронта до позиции "Пантера" (Стратегическая позиция "Пантера" являлась продолжением пресловутого "Восточного вала", который гитлеровцы начали сооружать после поражения немецких войск под Курском. "Пантера" почти совпадала с западной границей Ленинградской области: она шла по левому берегу реки Нарвы, по западному побережью Чудского и Псковского озер, через Псков, Остров и далее на Идрицу и Полоцк. "Пантера" почти совпадала также с границами тылового района группы армий "Север"). Все имущество жителей должно было быть конфисковано, а дома сожжены. После этого, по замыслу оккупантов, неминуемо следовало полное истребление партизан, лишенных поддержки населения.

Начался массовый угон советских людей в фашистское рабство, запылали деревни и села. Только с 12 по 15 октября оккупанты угнали население и полностью сожгли следующие деревни в Новосельском районе: Заходцы - 25 дворов, Колядуха - 30, Малошани - 34, Адамово - 13, Гнилки - 4, Малые Гнилки - 10 дворов. За это же время в Струго-Красненском районе были сожжены следующие деревни: Игаево - 39 дворов, Кириловичи - 22, Конечек - 9, Прусыно - 26 дворов.

На помощь населению пришли партизаны. Бойцы 2-й Ленинградской партизанской бригады укрыли в лесах Струго-Красненского и Полновского районов более 5 тысяч мирных жителей. С. боем партизаны отбили у немцев 35 тонн хлеба, 850 голов скота и 120 лошадей, уничтожили 2 увозимых оккупантами комбайна, 5 тракторов и 40 молотилок. Многие местные жители, а также перебежчики из РОА и полицейских формирований присоединились к партизанам. Только 2-я партизанская бригада за два дня, 15 и 16 октября, приняла 210 местных жителей, 103 солдата РОА, 30 военнопленных и 34 бывших полицейских. Перебежчики шли к партизанам с полным вооружением и боеприпасами.

Операция по насильственному угону населения окончательно переполнила чашу терпения народа. Пробил час всеобщего вооруженного выступления против оккупантов, которое охватило территорию центральных и юго-западных районов Ленинградской области - Струго-Красненского, Новосельского, Полновского, Лядского, Плюсского, Уторгошского. Патриоты громили волостные управления и гарнизоны врага, сжигали мосты вокруг деревень, сооружали завалы, устраивали засады, организовывали дружины по охране своих очагов.

Народное выступление возглавили партийные организации. В мае 1943 года Ленинградский обком ВКП(б) восстановил райкомы партии. Струго-Красненский райком начал действовать в начале сентября 1943 года. Партизанские отряды в количестве 800 человек, действовавшие под руководством Струго-Красненского межрайонного подпольного партийного центра, были переданы в партизанские бригады. Вновь возродились возникшие еще осенью 1941 года в первом Партизанском крае организационные тройки - временные, чрезвычайные органы, которые содействовали созданию партийных организаций и партийно-комсомольских групп на местах, восстанавливали сельские Советы. Через своих уполномоченных и активистов в деревнях они организовывали население, создавая резерв партизанским соединениям и частям, развертывали агитационно-разъяснительную работу. Оргтройки брали на учет и под охрану отбитые у врага материальные ценности, создавали для партизан и населения продовольственные фонды, мастерские для пошива одежды и обуви, открывали больницы, школы, детские дома для сирот. Деятельность оргтроек направлялась райкомами партии и комиссарами партизанских бригад и полков. В Струго-Красненском районе были созданы две оргтройки: 1-я оргтройка (председатель Н. А. Сергачев) осуществляла власть через своих представителей в семи восточных сельсоветах, 2-я оргтройка (председатель Т. И. Егоров) - в западных сельсоветах района. Была создана оргтройка и в Новосельском районе.

Ленинградский штаб партизанского движения отдал приказ партизанским соединениям всеми силами поддержать выступление народа. Советские самолеты сбрасывали оружие и боеприпасы.

В результате в тылу немецкой группы армий "Север" почти одновременно образовались три партизанских края. Наиболее крупный и монолитный из них находился в центральной части Ленинградской области, охватывая почти весь Уторгошский район, большую часть Солецкого, почти половину Батецкого и Струго-Красненского районов, часть Плюсского, Лужского и Дновского районов. Здесь находилось 500 населенных пунктов и проживало 150 тысяч человек.

Партизанские силы быстро росли. Создавалась мощная партизанская армия. Отряды превращались в полки, полки - в бригады. Все четыре полка 2-й Ленинградской партизанской бригады в октябре 1943 года были реорганизованы в бригады. 2-й полк был переформирован во 2-ю партизанскую бригаду имени Н. Г. Васильева. Командиром ее стал Н. И. Синельников, участник всех крупных боев 2-й Ленинградской партизанской бригады, комиссаром - В. И. Ефремов. В течение ноября - декабря вновь созданная бригада значительно пополнила свой личный состав, численность ее достигла 2660 человек. На основе 1-го полка была сформирована 6-я партизанская бригада. Командиром ее был назначен В. П. Объедков, комиссаром - В. Д. Зайцев. За месяц численность бригады удвоилась и вскоре составила 1 830 человек. На базе 4-го полка была создана 7-я партизанская бригада, возглавляемая комбригом А. В. Алексеевым, кадровым военным, и комиссаром А. Ф. Майоровым, бывшим начальником политотдела 2-й Ленинградской партизанской бригады, утвержденным в мае 1943 года первым секретарем Дедовичского райкома партии.

"Бригада организована 10 октября из трех партизанских отрядов общей численностью 270 человек, - докладывал А. Ф. Майоров в Ленинградский штаб партизанского движения. - За месяц количество партизан возросло до 1373 человек, из них 412 - невооруженных". Вскоре 7-я партизанская бригада уже имела в своих рядах более 1 800 человек.

3-й полк бывшей 2-й Ленинградской партизанской бригады стал ядром новой, 9-й бригады, о которой газета "Ленинградский партизан" писала: "Девятая бригада родилась в пламени всенародной партизанской войны с фашистскими оккупантами. Народ посылал сотки и сотни своих лучших сынов и дочерей на борьбу с врагом. Народ образовал отряды Девятой партизанской бригады. И с первых же дней своего существования эти отряды отличались своей боевитостью". И. Г. Светлов, назначенный командиром 9-й бригады, прошел до этого боевой путь от командира подрывной группы до командира полка. Комиссаром бригады стал И. Д. Дмитриев. К 1 декабря 1943 года бригада выросла до 2 тысяч партизан. В ней было восемь отрядов. На партийном учете состояло 144 коммуниста.

Новые партизанские соединения расширили борьбу против оккупантов, взяли под вооруженную защиту население, увеличили возможности диверсионной деятельности партизан на важнейших коммуникациях врага - Варшавской, Псковско-Веймарнской и Балтийской железных дорогах, а также на Киевском шоссе. После одной из операций "рельсовой войны", успешно проведенной партизанами, Ленинградский штаб партизанского движения отмечал: "Нормальное движение по Варшавской железной дороге между Псковом и Лугой было прервано с момента нападения на 29 часов. Для восстановления участков разрушенной дороги немецкое командование было вынуждено привозить рельсы из Пскова".

Партизанские налеты на Варшавскую железную дорогу следовали один за другим. Мощные удары по линии были нанесены партизанскими бригадами 18 и 30 октября.

Массированный вывод рельсов из строя, который сочетался с другими железнодорожными диверсиями, привел к значительному удлинению срока прохождения военных эшелонов врага, затрудняя перегруппировку сил группы армий "Север".

Более эффективными стали выходы партизан на Киевское шоссе. В ночь на 16 ноября 1-й полк 5-й Ленинградской партизанской бригады под командованием П. В. Скородумова оседлал шоссе в районе деревень Новоселье - Маяково. Все восемь мостов на этом участке были взорваны. "С помощью населения, - писал командир 5-й бригады К. Д. Капипкий, - партизаны спилили все телеграфно-телефонные столбы, разбили изоляторы, а проволку использовали для связывания деревьев, из которых на шоссе были сделаны минированные завалы". Попытки гитлеровцев вытеснить партизан долго не приводили к успеху. Во второй половине дня 17 ноября враг бросил в бой танки и бронемашины. Двое суток партизаны удерживали дорогу, движение по которой было прервано. Это всполошило командование 18-й немецкой армии, которое было вынуждено выдвинуть на охрану шоссе новые пехотные подразделения и боевую технику.

Партизанские соединения встали на защиту населения, отбивая эшелоны с угоняемыми в фашистское рабство советскими людьми. Жителей выводили из опасных мест в лесные лагеря. Одновременно партизаны не допускали вывоза в Германию материальных ценностей, продовольствия и скота. Партизаны 5-й Ленинградской бригады в районе Боротно отбили у захватчиков 1 тысячу пудов зерна и возвратили его крестьянам. Замысел фашистов превратить значительную часть территории Ленинградской области в безлюдную пустыню был сорван.

На землях, отвоеванных партизанами, налаживалась жизнь по советским законам. Оргтройки создавали продовольственные фонды для обеспечения питанием партизан и населения. Беженцам выдавали по 8 килограммов муки на взрослого и по 5 килограммов - на ребенка до 12 лет. К дню 26-й годовщины Великого Октября население Струго-Красненского района передало партизанам через оргтройки 180 килограммов домашнего печенья, 60 килограммов меда и много теплых вещей. 2-я струго-красненская оргтройка создала 11 валяльных, 2 портновские мастерские, 4 мастерские по выработке кож, овчин и по изготовлению обуви.

Анализ жизнеспособности и деятельности разведывательно-диверсионных групп в тылу противника за первые месяцы 1942 года, проведенный 4-м отделом, показывал необходимость их более тесного взаимодействия с чекистскими подразделениями, действовавшими на оккупированной территории Ленинградской области в составе партизанских бригад. Таковыми на тот момент являлись особые отделы УНКВД ЛО, в частности, в 1-й и 2-й партизанских бригадах, и их уполномоченные в полках и отрядах.

Правда, такое взаимодействие осложнялось несколькими факторами. Во-первых, сотрудники особых отделов были тесно привязаны к штабам партизанских формирований. Они все время перемещались вместе со своими бригадами, полками, отрядами, которые уходили от преследования немецких карательных экспедиций, так что для разведывательно-диверсионных групп постоянно существовала опасность в поисках помощи нарваться на карателей. Во-вторых, основной задачей сотрудников особых отделов на тот период была контрразведывательная работа по личному составу партизанских формирований и в увязке с ней - организация работы среди местного населения в местах их дислокации.

И, наконец, взаимодействие сдерживалось полной подчиненностью начальников особых отделов комиссарам бригад и уполномоченных на местах - комиссарам полков и отрядов, перед которыми они отчитывались по всем направлениям оперативной деятельности. Такая система подчиненности не обеспечивала соблюдения принципов конспирации в работе особых отделов.

Партизанские командиры иногда злоупотребляли сложившейся практикой взаимоотношений. Не случайно в своем отчете за 1942 год старший оперуполномоченный Власов предостерегал, что оперработник может попасть в зависимость от командира, и рекомендовал перед тем, как направлять сотрудника в тот или иной полк или отряд, поинтересоваться, кто там командир. Но времени для того, чтобы заниматься еще и этими вопросами, у 4-го отдела просто не было.

В той или иной мере эти проблемы были общими для уполномоченных УНКВД в партизанском движении. Наиболее рациональным выходом из создавшегося непростого положения явилось решение Центра о создании вместо особых отделов оперативных групп при партизанских формированиях, которые под прикрытием бойцов, специально выделенных в партизанских отрядах, могли бы самостоятельно проводить весь спектр чекистской деятельности, в том числе оказывать содействие разведывательно-диверсионным группам и разведчикам-маршрутникам, направляемым в немецкий тыл.

Поскольку при общности проблем конкретная ситуация везде была разной, 4-е управление НКВД СССР предоставило право прифронтовым территориальным УНКВД разработать и утвердить положение об оперативных группах и определить, при каких партизанских формированиях их учредить. Как показала практика, оперативные группы в разных территориальных управлениях были созданы почти одновременно.

4-й отдел УНКВД ЛО также разработал положение об оперативных группах, выделил приоритетные задачи, стоящие перед ними, и определил те четыре бригады, при которых их создать. 18 августа 1942 года этот основополагающий документ был утвержден начальником Управления, комиссаром ГБ 3-го ранга Кубаткиным.

Положение об организации особых оперативных групп при отдельных партизанских бригадах. 18 августа 1942 г.

«В Ленинградской области при отдельных партизанских бригадах организуются особые оперативные группы.

В задачи этих оперативных групп входит:

1. Организация разведывательной работы на территории противника.

2. Организация диверсионной и специальной работы на территории, оккупированной противником.

3. Выявление разведывательных органов противника и внедрение в них нашей агентуры с целью разработки и перехвата линий шпионской работы противника.

4. Предупреждение антисоветских и изменнических настроений враждебного элемента, проникшего в партизанские бригады.

5. Выявление в партизанских бригадах возможной агентуры противника.

6. Подбор кадров для организации разведывательной диверсионной и контрразведывательной работы на территории, временно оккупированной противником.

Всю свою работу оперативные группы проводят в контакте с комиссарами отдельных партизанских бригад.

Для организации и проведения контрразведывательной работы в каждой оперативной группе назначается зам. начальника опер. группы по КРО.

Каждая оперативная группа снабжается радиостанцией и квалифицированным работником и ежедневно по рации отчитывается в своей работе.

Помимо ежедневного отчета оперативные группы ежемесячно дают письменный отчет о проделанной работе.

Оперативные группы при 4-х партизанских бригадах ОРГАНИЗУЮТСЯ в следующем составе:

1. 1-я бригада, действующая в Струго-Красненском районе.

Начальник опергруппы.

Зам. Нач. по КРО.

2. 2-я бригада, действующая в Дедовичском районе.

Начальник опергруппы.

Зам. Нач. по КРО.

16 уполномоченных по отрядам. Радист с рацией.

3. 3-я бригада, действующая в Порховском районе.

Начальник опергруппы.

Зам. Нач. по КРО.

3 уполномоченных по отрядам. Радист с рацией.

4. 4-я бригада, действующая в Псковском районе.

Начальник опергруппы.

Зам. Нач. по КРО.

3 уполномоченных по отрядам. Радист с рацией.

Организация оперативна групп и руководства ими возлагается на начальника 4 отдела УНКВД ЛО - майора государственной безопасности тов. Кожевникова».

31 августа Кубаткин утвердил список оперативного состава УНКВД ЛО, направляемого в партизанский край. Начальником опергруппы при 1-й партизанской бригаде назначался старший оперуполномоченный 4-го отдела А.Ф. Кадачигов, его заместителем по КРО - старший оперуполномоченный контрразведывательного отдела Степанов, радистом - Гусев. При 2-й бригаде начальником опергруппы должен был стать зам. начальника отделения 4-го отдела И.В. Авдзейко, его замом по КРО - старший оперуполномоченный Дновского РО Иванов, радистом - Фомин. При 3-й бригаде начальником опергруппы становился зам. начальника отделения 4-го отдела Г.Б. Федоров, его заместителем по КРО - старший оперуполномоченный КРО Суслов, радистом - Мохов. При 4-й бригаде начальником опергруппы должен был стать старший оперуполномоченный 4-го отдела Боличев, заместителем по КРО - старший оперуполномоченный КРО Стогов, радистом - Гуцаловский.

Оперативный состав должен были подбираться на месте. Отвечали за это зам. начальника 4-го отдела, капитан госбезопасности Хорсун в Малой Вишере и зам. начальника отдела кадров Управления, капитан госбезопасности Евстафьев в Валдае, где находились представительства обкома ВКП(б) и ЛШПД. Первый подбирал состав опергупп из работников, отзываемых из немецкого тыла, а также из сотрудников, которые находились в его распоряжении в Малой Вишере. Второй занимался вопросами взаимодействия с представительствами по кадровым вопросам. Пофамильный состав опергруппы надо было не только согласовать, но и выдать каждому сотруднику предписание, в котором указывалось его положение в опергруппе и в партизанском подразделении, а также определялась форма взаимодействия с командиром и комиссаром бригады. Увязку этих вопросов с партизанским руководством также брал на себя ЛШПД.

Первоначально предполагалось ограничиться созданием оперативных групп при первых четырех партизанских бригадах. Позже с учетом необходимости контрразведывательного обеспечения бригад (хотя эта задача уже перестала быть первоочередной, что видно из положения об оперативных группах) было признано целесообразным создать их также при других бригадах. Однако их оперативная значимость была неодинаковой. К примеру, когда осенью 1942 года 2-я партизанская бригада во избежание потерь среди личного состава в ходе третьей немецкой карательной экспедиции рассредоточилась на полки и отряды, а 3-й полк и частично 2-й несанкционированно вышли в советский тыл, было крайне сложно определиться даже с местом размещения оперативной группы. Она в составе шести сотрудников во главе с Репиным в сентябре 1942 года присоединилась к полку командира Н.И. Синельникова. С возвращением в немецкий тыл командира 3-го полка Рачкова и назначением его в марте 1943 года командиром бригады была восстановлена ее целостность, и оперативная группа начала работать в соответствии с поставленными перед ней задачами.

Объективные трудности для деятельности опергруппы возникли в 4-й бригаде из-за постоянного преследования со стороны немецких карателей, которые в конце концов ее рассеяли и частично разгромили.

Оперативные группы при других партизанских бригадах создавались позже, ближе ко времени изгнания немцев с ленинградской земли, что не позволило им многопланово развернуть свою работу.

Пока утрясались и согласовывались эти приказы, события за линией фронта приняли угрожающий оборот. Немецкое военное командование, желая в очередной раз покончить с партизанским краем, в первых числах сентября 1942 года начало третью карательную экспедицию против 2-й и 3-й партизанских бригад. В результате 3-я бригада была вытеснена на остров Голодаевка Карамышевского района, окруженный со всех сторон болотами, и блокирована.

2-я бригада до 6 сентября держала оборону, но и ей пришлось отступить под натиском немецких войск, включавших 4 тыс. солдат, танки и танкетки, артиллерию и авиацию. Немцы захватили опорные пункты партизан - Серболово, Паревичи и Гривы. Командир бригады Васильев отдал отрядам приказ рассредоточиться и скрываться в лесах и болотах. Тяжело пришлось 3-му полку, который после ухода с оборонительных позиций в течение сентября 1942 года подвергался постоянному преследованию, в связи с чем командир полка Рачков и комиссар Орлов приняли решение о выходе в советский тыл. Однако предпринимавшиеся попытки перехода линии фронта заканчивались неудачно. Отрядам приходилось неоднократно отходить в немецкий тыл, чтобы добыть продовольствие.

Первыми перешли линию фронта отряды «Партизан» и имени Красавина. По приказу командира полка в немецком тылу надлежало временно оставаться для заготовки продуктов отряду «Буденновец», в составе которого находился оперативный работник Дорожко, а остальным отрядам - «Ворошиловцу», имени Горявина, «Бундзина» (в составе которого находился оперуполномоченный Иванов) - вместе с несколькими отрядами 2-го полка пробиваться через линию фронта, что в конечном счете удалось сделать в начале октября 1942 года.

7 сентября для поддержки боевых действий 2-й партизанской бригады в район ее дислоцирования самолетом был заброшен партизанский отряд численностью в 30 человек. Среди них находился старший оперуполномоченный, старший лейтенант госбезопасности В.А. Ивановский. Несмотря на все трудности, переживаемые бригадой, группа влилась в оставшийся в немецком тылу 9-й партизанский отряд, где Ивановский приступил к исполнению возложенных на него обязанностей по контрразведывательному обеспечению. Действуя в Новоржевском районе, отряду удавалось благодаря хорошо налаженной (с участием Ивановского) разведке наносить достаточно сильные удары по противнику. Ивановский дважды в составе диверсионных групп провел операции по подрыву немецких эшелонов с живой силой и техникой, проявив при этом хладнокровие и мужество. На основании полученных им разведданных был разгромлен немецкий гарнизон в селе Выбор Новоржевского района, пытавшийся блокировать отряд.

В марте 1943 года партизанский отряд вел ожесточенные бои с немецкими карателями в районе Дубковой горы. 21 марта Ивановский с двумя пулеметчиками и одним разведчиком в ходе боя у озера Сево оказался отрезанным от остальных сил отряда. Каратели предприняли попытку окружить их и захватить в плен, однако встретили решительное сопротивление, потеряв убитыми 19 солдат. Когда кончились патроны, партизаны гранатами уничтожили приблизившихся к ним вплотную немцев, но и сами погибли от взрыва. Раненый Ивановский, чтобы не попасть в плен, последнюю пулю приберег для себя.

Одной из первых была создана оперативная группа при 3-й партизанской бригаде. В соответствии с приказом начальника Управления в ее состав вошли семь сотрудников 4-го отдела: И.С. Пуховиков, В.А. Лосев, С.С. Мусихин, Я.Н. Мальцев, П.И. Бессчастнов. 24 декабря 1942 года к ней присоединился заброшенный с самолета старший оперуполномоченный, старший лейтенант госбезопасности Загребалов, который обнаружил в лесу остатки партизанского отряда Баранкова и вместе с ними добрался до бригады.

Руководителем группы был назначен старший оперуполномоченный А.Ф. Кадачигов, его заместителем по контрразведывательной работе - оперуполномоченный Н.В. Тимоненко. Группе были приданы два радиста из 2-го спецотдела Управления.

Как видно из перечисленных фамилий, состав оперативной группы по сравнению с тем, что был утвержден Кубаткиным месяц назад, полностью изменился, в том числе возрос количественно. Изменения произошли по причине того, что командованию бригады требовалась практическая помощь в выводе личного состава из окружения.

Зоной разведывательных и боевых действий группы Кадачигова были определены Порховский, Псковский, Островский и Славковичский районы.

Задачи, поставленные перед ней, видны из справки - отчета о деятельности группы за период с мая по декабрь 1943 года, подписанной руководителем опергруппы в Малой Вишере Хорсуном, в которой они обозначены следующим образом:

1. Внедрение агентуры в разведывательные и контрразведывательные органы противника, карательные и полицейские отряды.

2. Физическое уничтожение «Ворона» и других членов «Русского комитета».

3. Разложение подразделений «Русской освободительной армии» с целью перехода их на сторону Красной Армии и партизан.

4. Насаждение разведывательных и диверсионных резидентур.

5. Чекистское обслуживание личного состава бригады.

1. Завербованы и внедрены в отдельные полицейские управления, комендатуры и волостные управления, в подразделения «Русской освободительной армии» 58 агентов.

2. Перехвачена линия Псковского гестапо, засылавшего агентуру в партизанскую бригаду под видом членов легендированного «советского подполья» в Пскове.

На момент написания справки еще продолжалась работа по выявлению засланной в бригаду гестаповской агентуры. Кроме того, проводились мероприятия с целью полной локализации провокаторской работы «советского подполья»: изъятие и доставка в наш тыл его руководителей, выявление и физическое уничтожение остальных членов. В связи с этим в оперативную группу бригады 4-м отделом был направлен специальный оперативный работник.

3. «Проделана большая работа по насаждению разведывательно-диверсионных резидентур, с помощью которых взяты под систематический агентурный контроль воинские перевозки на основных, стратегически важных для противника шоссейных и железнодорожных коммуникациях: Псков - Луга - Ленинград, Псков - Порхов - Старая Русса, Псков - Остров, Остров - Порхов - Дно и другие.

Добыты ценные военно-разведывательные данные о дислокации немецких воинских подразделений и их штабов, аэродромов, различных баз и складов, а также обширные данные по оборонному строительству.

Через агентуру совершено 15 диверсионных актов на железнодорожных коммуникациях, сожжено 8 баз и складов горючего емкостью более 1500 тонн.

В результате агентурной работы по разложению подразделений „Русской освободительной армии“, карательно-полицейских отрядов состав 3-й партизанской бригады увеличился на 2 тысячи человек из числа перебежчиков.

Отмечены факты восстания жителей отдельных деревень - Полозово, Назимово, Новорожье, Лопавино и других в Порховском и Дедовичском районах, уничтожения там немецких гарнизонов и восстановления советской власти».

Но все это было позже. А начинала оперативная группа с того, что ее сотрудники во главе с Кадачиговым совместно с командованием бригады искали способы вызволить бригаду из «мешка», в который ее загнали немцы. Преследуемые карателями, партизаны были вынуждены укрыться в Карамышевском районе на острове с символическим названием Голодаевка, окруженном со всех сторон болотами. Немцы заблокировали проходы между болотами и стали ждать, пока партизаны сдадутся либо вымрут от голода.

22 сентября оперативная группа была доставлена самолетом в Карамышевский район и десантировалась прямо на остров Голодаевка. Первое, чем им пришлось заняться, - морально-психологическим состоянием личного состава, которое было подавленным: дважды предпринимавшиеся попытки выхода из окружения закончились для бригады неудачно и впереди маячили или плен, или смерть. С помощью чекистов командованию удалось снять панические настроения.

Затем Кадачигов сформировал небольшую группу из опытных и физически крепких бойцов, вместе с которыми пошел искать пути выхода из болота. Группа удачно миновала немецкие заграждения и, проделав 60-километровый переход, пересекла железнодорожную линию Порхов - Псков и вышла в одну из деревень. Там Кадачигов вступил в контакт с местными жителями и подготовил условия для отдыха бригады в случае ее благополучного выхода.

После возвращения группы бригада в ночь на 12 октября 1942 года снялась с острова и двинулась в южном направлении. Партизаны, преодолевая семикилометровое болото, шли по грудь в воде, оружие несли над головами. Пройдя тяжелейший болотистый участок, они вышли на маршрут, проработанный Кадачиговым, и прибыли в деревню, где их тепло встретили местные жители, обеспечивая в течение 12 дней отдыха продуктами питания и одеждой.

За участие в успешном выводе бригады из окружения, организацию и проведение боевых операций в тылу противника Кадачигов в апреле 1943 года по представлению штаба партизанского движения Северо-Западного фронта был награжден орденом Отечественной войны 1-й степени.

Двигаясь в Порховский район к месту дислокации, 3-я партизанская бригада была обнаружена карателями и стала объектом нападений, которые усиливались по мере того, как к карателям подходили подкрепления. Командование бригады, используя маневр, устройство засад, внезапные атаки, наносило чувствительные удары по противнику, в чем, безусловно, немалая заслуга принадлежала ее командиру А.В. Герману, легендарному «партизану Герману», именем которого названа одна из улиц в Ленинграде.

Именно тогда оперативная группа понесла первую потерю. Входивший в ее состав старший лейтенант госбезопасности Мальцев вместе с бойцами бригады неоднократно ходил в разведку для выяснения дислокации карательного отряда и его численности. При этом приходилось вступать в бой, совершая отвлекающий маневр. 27 октября 1942 года в ходе тяжелейшего столкновения с карателями группе, возглавляемой Мальцевым, удалось оторваться от немцев и вернуться в бригаду. Однако бой 8 ноября, уже в Порховском районе, был не так удачен для отважного чекиста: в ходе его Мальцев погиб.

На первом этапе оперативной деятельности перед группой Кадачигова встали две основные взаимосвязанные задачи: пополнение состава и повышение боеготовности, а также создание агентурного аппарата вне бригады, среди местных жителей, и формирование резидентур с целью усиления руководства агентами и своевременного получения собранной ими информации.

Решить вторую задачу было невозможно без разъяснительной работы среди местного населения, часть которого находилась под влиянием немецкой пропаганды. В результате принятых партизанами мер, таких, как уничтожение в деревнях предателей и немецких пособников, захват немецких обозов с продовольствием и передача его местным жителям, проведение встреч с ними, в ходе которых разъяснялись положение на фронтах и важность включения в партизанскую борьбу, численность бригады с ноября 1942 года начала возрастать, сначала медленно, но уже весной 1943 года она составила 2500 человек. Из них были сформированы три полка и четыре отдельных отряда, за каждым из которых был закреплен куратор, или, как правильно называлась эта должность, оперуполномоченный по внутреннему обслуживанию, замыкавшийся на заместителя Кадачигова по КРО Тимоненко.

Осуществляя контрразведывательное обеспечение бригады, Тимоненко пресекал попытки противника внедрить в нее свою агентуру. Кроме того, он, занимая принципиальную позицию, вскрывал факты поборов со стороны некоторых командиров в отношении местного населения и ставил перед командованием бригады вопрос об их наказании. Как правило, принимавшиеся меры (порицание, дисциплинарное взыскание, суды партизанской чести) оказывали должное воздействие. Тимоненко участвовал также в разработке наиболее сложных операций диверсионного характера и обеспечивал оперативными мерами их проведение.

В апреле 1943 года бригада снова вела тяжелые бои с преследовавшими ее карателями. В ходе одного из них, 19 апреля 1943 года, Тимоненко погиб у деревни Выбор Островского района. После его гибели заместителем Кадачигова по КРО был назначен Пуховиков, исполнявший контрразведывательные функции до перевода в октябре 1943 года вместе с радистом Лундовским в состав оперативной базы Щербакова.

Пополнение бригады за счет местного населения и бежавших из немецких лагерей военнопленных требовало повышенного внимания к ее контрразведывательному обеспечению. В этой связи был установлен такой порядок, что ни один человек не мог быть принят в бригаду без санкции начальника опергруппы. Все вновь прибывшие проходили опрос и, если возникала необходимость, подвергались допросам. Нередко при допросах удавалось выявить немецких осведомителей, после чего те уничтожались. В тех случаях, когда уверенности в том, что человек является немецким агентом, не было, а подозрения оставались, люди все же зачислялись в бригаду, но потом подвергались проверке, в том числе в ходе боевых операций. В основу оценки результатов работы опергруппы был положен принцип: если среди личного состава не вскрыта немецкая агентура, то это не значит, что ее нет. По нынешним временам такой подход может показаться излишней подозрительностью, но надо вспомнить, сколько бед мог принести партизанам один-единственный неразоблаченный предатель, как мы увидим чуть дальше, в истории с Гатчинским подпольным центром.

Заслуживает того, чтобы стать хорошим детективом, история с Мратовой, которая как разведчица в марте 1943 года была десантирована в расположение 5-й партизанской бригады, а затем по распоряжению 4-го отдела передана Кадачигову для решения задачи объединения усилий подпольных групп в Пскове. Кадачигов изменил принятое решение по использованию Мратовой и послал ее в Псков одну, а не вместе с разведчицей Герасимовой, у которой там проживали родители. При подходе к Пскову Мратова была встречена немецким агентом, который выдал себя за подпольщика. На своей квартире он познакомил ее с другими, ему подобными «подпольщиками», которых она восприняла как настоящих патриотов и начала обсуждать с ними вопрос о создании подпольных групп. Немецкие агенты использовали факт признания ею своей связи с партизанами как компрометирующий материал, стали вести ее идеологическую обработку с антисоветских позиций, и в конечном итоге Мратова была завербована немецкой контрразведкой. По ее заданию она внедрила в бригаду двух агентов, представив их как советских патриотов-подпольщиков. Кадачигов вместе с 4-м отделом провел мероприятия по вскрытию ее предательской деятельности и возвращению под благовидным предлогом в Ленинград, где она была арестована и осуждена. Оба немецких агента также были отправлены в Ленинград, но уже под арестом. В 1953 году Мратова на волне огульной кампании была реабилитирована как жертва политических репрессий, тогда как материалы дела не дают для этого никаких оснований.

За период с ноября 1942-го по октябрь 1943 года оперативная группа сумела сформировать агентурный аппарат численностью до 170 агентов. В целях обеспечения конспирации и повышения эффективности использования агенты, проживавшие в отдалении, были сведены в резидентуры. В Порхове были созданы три резидентуры, по 7 агентов в каждой. Две отдельные резидентуры были созданы в Славковичском, Порховском и Сошихинском районах, куда вошли 17 агентов. В Пскове - две резидентуры по 5–6 агентов. Кроме того, имелось большое число агентов, действовавших самостоятельно.

Работа по вербовке агентуры и созданию резидентур была сопряжена со многими трудностями, в том числе с риском провала из-за возможного проникновения в сети немецких агентов. Далеко не все подобранные в качестве резидентов люди соглашались идти на сотрудничество. То же самое происходило при вербовке агентов из числа лиц, работавших в немецких учреждениях. Но тем не менее задача решалась. Самое главное - вербовки, как правило, были целевыми, то есть для разработки конкретного лица или изучения обстановки на конкретном объекте. К примеру, в пос. Сошихино через агента был завербован следователь районной полиции, который, выполняя данное ему задание, завербовал там же делопроизводителя. Через них партизаны получали данные на лиц, которые находились у немцев в проверке, что позволяло опергруппе определить свое отношение к ним, а также списки полицейской агентуры.

Другой пример: в Пскове был завербован переводчик одного из немецких лазаретов, который получал на немецких складах медикаменты и передавал их россыпью нашим связным, а в одном случае сумел передать даже ящик с медикаментами. Тот же агент проводил среди военнопленных лагеря в Порхове разъяснительную работу, в результате чего в конце 1942 года оттуда бежали 35 человек, которые присоединились к бригаде. И это не единичный случай, когда настойчиво проводившаяся патриотическая работа среди военнопленных завершалась их переходом на сторону партизан. Хотя основная масса военнопленных все-таки оставались в лагерях.

Осуществляя общее руководство деятельностью оперативной группы, Кадачигов принимал и непосредственное участие в работе с разведчиками, подготовленными в нашем тылу. Так, в марте 1943 года он принял на связь уже упоминавшуюся маршрутную разведчицу Герасимову. Тогда ей было 22 года, в разведчицы она пошла с 4-го курса кораблестроительного института. С момента прибытия Герасимовой в бригаду Кадачигов использовал ее в вербовочных мероприятиях и в получении разведывательной информации. Первоначально предполагалось, что она, имея родителей в Пскове, сможет легализоваться и, устроившись на один из немецких объектов, создаст агентурную сеть. Однако в местной комендатуре ей было отказано в регистрации и проживании у родителей. По этой причине для проведения нелегальной работы она с апреля по декабрь 1943 года совершала ежемесячные ходки в Псков пешком, проходя по 100–150 километров.

При первом посещении Пскова она восстановила свои прежние связи, выяснила их возможности относительно получения информации о людях, работающих на немецких объектах, дала им на первый взгляд безобидные, не отягощающие поручения. В последующем Герасимова, действуя в соответствии с полученным от Кадачигова заданием, завербовала в Пскове четырех агентов, которые дали ей подписки о негласном сотрудничестве с советской разведкой. Двое из них работали в офицерской гостинице, третий - на железной дороге составителем поездов, четвертый - в немецком административном учреждении.

Трех человек из числа своих связей она привлекла к сотрудничеству на дружеской, доверительной основе, некоторых знакомых использовала «втемную».

От этих людей постоянно поступала информация о местах дислокации и переброске немецких войск, количественном составе воинских частей, о строительстве оборонительных сооружений в районе Пскова, о системе противовоздушной обороны города, движении по железной дороге воинских частей и техники, ее назначении, аэродромах, типах и количестве самолетов на них, о продукции военного назначения, выпускаемой на действующих заводах и фабриках, о минировании немцами отдельных объектов и самого города, о действительных и несостоявшихся разрушениях в результате бомбежки нашими самолетами, что в последующем использовалось для корректировки действий бомбардировочной авиации.

Кроме того, Герасимова проводила большую работу в лагере для советских военнопленных. Ей удалось завербовать находившегося там бывшего комиссара батальона Красной Армии, который по ее заданию склонял военнопленных к бегству к партизанам. В этих же целях она использовала четырех сотрудников из числа персонала лагеря. Когда немцы приступили к мобилизации местных жителей в трудовую армию, то она через своих помощников развернула работу по саботажу строительства ими оборонительных сооружений и проводила агитацию за уход к партизанам.

Герасимова доставляла в Псков листовки и сообщения Совинформбюро, изготовленные в письменном виде, которые она передавала «своим» людям. В последующем те расклеивали их на заборах и стенах зданий, а также распространяли в лагере военнопленных.

В результате ей удалось склонить к бегству из города в общей сложности около 400 человек из числа местных жителей и военнопленных, которые вошли в партизанскую бригаду.

Когда стало известно, что за домом, где Герасимова проводила встречи со своими «людьми», немцы установили слежку, Кадачигов прекратил посылать ее в Псков и использовал в последующем в разведывательных мероприятиях по месту дислокации бригады .

Оперативная группа Кадачигова постоянно пополнялась, в том числе за счет сотрудников, которые входили в нее в силу разных обстоятельств (на что требовалось в обязательном порядке согласование с 4-м отделом). Ее численность временами достигала 15–17 человек. В то же время Кадачигову приходилось по указанию 4-го отдела делиться опытными сотрудниками с другими оперативными группами, а позже - с оперативными базами.

Он также взаимодействовал с разведывательно-диверсионными группами в случаях, когда, по мнению руководства 4-го отдела, требовалось его участие. К примеру, в ночь на 24 марта 1943 года в Псковский район с заданием диверсионно-разведывательного характера была выброшена группа «Партизаны» из четырех человек в составе: Е.И. Иванов - командир, В.А. Стрелков- радист, А.И. Васильев и Н.А Седов. - бойцы. В ночь на 5 мая 1943 года она произвела взрыв железнодорожного эшелона с техникой, шедшего в направлении Луги, в результате чего были разбиты паровоз, 9 вагонов и выведен из строя железнодорожный путь. Результаты операции на этот раз были подтверждены даже аэрофотосъемкой, произведенной с борта самолета.

В начале июня 1943 года группа «Партизаны» по указанию 4-го отдела вышла в район дислокации полка Нестерова 3-й партизанской бригады, а затем присоединилась к оперативной группе Кадачигова, оставаясь в ней до конца февраля 1944 года.

В своей работе опергруппа повышенное внимание уделяла добыванию образцов подлинных документов, которыми можно было снабжать засылаемых 4-м отделом на оседание и легализацию разведчиков и агентов-маршрутников. Решалась эта задача с помощью агентуры, которая устанавливала доверительные отношения с сельскими старостами и волостными старшинами, но нередко и в результате насильственного захвата документов при уничтожении немецких прислужников. Дважды такие образцы переправлялись самолетом в 4-й отдел Управления. В ноябре 1942 года они были доставлены командированным в Ленинград сотрудником опергруппы, второй раз отправлены в конце декабря с оказией, но попали не по назначению - в КРО Северо-Западного фронта, откуда их вместе с подписками 60 завербованных на тот период агентов забрал заместитель Кожевникова Хорсун.

Практика работы оперативной группы строилась на основе самостоятельности и взаимной требовательности. Это в первую очередь связано с тем, что четыре отряда и три полка, входившие в состав бригады, были рассредоточены и нередко находились на значительном удалении не только друг от друга, но и от штаба бригады. Перед оперативными сотрудниками открывалось довольно широкое поле деятельности, что давало возможность проявить инициативу и организаторские способности.

В этом отношении показательной является оперативная деятельность входившего в состав группы оперуполномоченного, лейтенанта госбезопасности Бессчастнова, который был зачислен на работу в Управление НКВД ЛО в 1941 году и к моменту направления в оперативную группу имел минимальный чекистский опыт. По распределению функциональных обязанностей он как куратор был закреплен за 11 отрядом 3-й партизанской бригады, который нередко действовал обособленно от нее, в частности, в Пушкиногорском районе Ленинградской области.

За период с октября 1942-го по март 1944 года Бессчастнов сформировал среди местных жителей полноценный агентурный аппарат, создал две резидентуры в административно-хозяйственном и полицейском аппаратах немецкой администрации. В отряде подготовил группу боевиков, которая провела два дерзких диверсионных акта: взорвала железнодорожный мост и немецкую офицерскую казарму в Пушкинских Горах.

В начале ноября 1942 года Бессчастнов получил сведения, что в деревне Гусино Порховского района проживает агент ГФП Ф.А. Алексеев. В ночь на 12 ноября, взяв с собой двух бойцов и группу прикрытия, он проник в деревню и арестовал Алексеева. Утром 13 ноября к дому, где Бессчастнов допрашивал предателя, подтянулась немецкая команда из 60 человек, которые залегли в лощине и, намереваясь окружить его, открыли огонь из пулеметов. Бессчастнову удалось с двумя бойцами выскользнуть из дома, подползти к лощине и подавить противника огнем из автоматов. Каратели, никак не ожидавшие такого поворота событий, растерялись и отступили. В этом бою группа уничтожила 27 немцев, взяла трофеи: 3 ручных пулемета, автомат, 4 пистолета, более 30 винтовок, ценные документы и фотоаппарат. Отличился и сам Бессчастнов, уничтожив немецкого офицера и четырех солдат.

Алексеев во время перестрелки бежал, однако впоследствии вновь был арестован группой Бессчастнова, которая и привела в исполнение приговор партизанского суда.

Ночью 2 декабря 1942 года Бессчастнов с 12 партизанами выехал в деревню Махновка Порховского района с задачей арестовать волостного старшину И.В. Бабкина и разгромить помещение волостного управления.

Получив через агентуру данные о том, что немцы покинули деревню и выехали в Порхов, а в Махновке остались только полицейские, Бессчастнов с партизанами под видом полицейских на четырех подводах въехал в деревню. Выставив посты вокруг дома, где помещалось волостное управление и проживал старшина Бабкин, он представился тому в качестве полицейского и потребовал запрячь в сани всех имевшихся в деревне лошадей, чтобы отвезти его людей в гарнизон деревни Морозово. Бабкин через свою дочь дал указание старосте деревни Г.М. Михайлову приготовить 10 подвод. Когда подводы прибыли к дому волостного управления, Бессчастнов и его группа арестовали Бабкина, Михайлова и писаря. В результате произведенного обыска были изъяты имущество, хлеб, два ящика гранат, после чего здание сожжено.

Еще один эпизод, взятый из отчета Бессчастнова:

«26 декабря 1942 года 11-ый отряд бригады разбил гарнизон немцев и полицейских в деревне Ясно Порховского района. В этом бою взяли в плен 15 полицейских. Операция выполнялась так: получив сообщение агента, что сегодня должны прибыть из Порхова 50 полицейских в связи с разгромом партизанами волостного управления, командование отряда разработало план разгрома и этих полицейских, то есть во вторую ночь повторить налет на волостное управление в деревне Ясно. Узнав о том, что полицейские расположились в двухэтажном здании бывшей школы, отряд окружил дом и поджег его. Но тяжелую гранату никак не удавалось забросить в окна второго этажа. Опасность состояла в том, что она могла взорваться снаружи, и тогда партизаны могли понести потери. На помощь пришла партизанская смекалка. Привязав к длинному шесту противотанковую гранату со шнурком, подняли шест к окну второго этажа. Когда противотанковая граната была направлена шестом в окно, дернули за шнурок, раздался взрыв в помещении второго этажа. Все окна и двери бойцы держали под обстрелом. Из 50 полицейских, находившихся в здании, вышли 16 человек, побросав заранее оружие в окна, и сдались в плен. Другие 15 полицейских за отказ вступить в партизанский отряд и попытки к бегству были расстреляны».

Успешно действовали резидентуры, созданные Бессчастновым в зоне дислоцирования отряда. Об одной из боевых операций, проведенной в Пушкиногорском районе в сентябре 1943 года, он докладывал:

«26 июля 1943 года мною в Пушкиногорском районе была создана из местных жителей разведывательно-диверсионная группа. Руководил бывший немецкий пособник - механик тракторного парка Копырин Андрей. В ее состав входили работники кирпичного завода „Подкрестье“ Пушкиногорского района: Воронина Александра, Богданова Клавдия, Мохова Валентина, Николаева Таисия, Гагина Вера. Связь между ними и руководителем группы осуществлялась через связника - разведчика Макмошина Ивана Ивановича. Поскольку группа находилась на другом берегу реки Сороть, то была организована законспирированная переправа, которая осуществлялась через жителя деревни Лягушкино Никонова Гавриила Николаевича.

26 июля 1943 года мы располагались в деревне Тучи Пожиково и принимали грузы, доставленные самолетами из советского тыла. С самолетов нам бросили также и газеты. В одной из них сообщалось, что приказом Главнокомандующего вынесена благодарность генерал-лейтенанту Гагину. Мне припомнилось, что в разговоре с девушками с кирпичного завода кто-то упоминал, что кассиром завода работает Гагина Вера. Я написал письмо Вере и послал ей также номер газеты „Красная Звезда“, в котором упоминалось имя генерал-лейтенанта Гагина. В письме попросил, чтобы она пришла в обусловленное место к назначенному времени, заверил ее в безопасном исходе встречи. Разведчица Николаева передала через связь-цепочку письмо Вере. 6 августа 1943 года Николаева пришла на встречу вместе с Гагиной. В ходе разговора выяснилось, что генерал-лейтенант Гагин является ее родным братом. В процессе беседы она также сообщила, что кирпичный завод „Подкрестье“ выпускает 13 тысяч кирпичей в сутки и там изготовляется специальный кирпич, который используется немцами на строительстве укреппостов на линии фронта и других оборонительных сооружений, что на заводе работает около тысячи человек, и рабочие были бы рады, если этот завод перестал существовать. Была изучена возможность совершения диверсии на заводе. Для этого требовалось двести килограммов тола».

По просьбе Бессчастнова командир бригады им. Германа И.В. Крылов (сам Герман погиб в бою 6 сентября 1943 года у деревни Житницы Новоржевского района) выдал 200 кг тола и выделил трех бойцов, которые отвезли взрывчатку в деревню Ракитовку к разведчику-связнику Макмошину.

«Из деревни Ракитовка девушки в течение 14 дней разными способами переносили толовые шашки на завод „Подкрестье“. Привязывали их к ногам, груди, пряча в сапогах, хлебе и так далее. Наконец, все было перенесено. Были подготовлены два механика этого завода Михайлов и Дементьев и на них возлагалась задача совершить взрыв. В двух гофманских печах был замурован тол: в трех местах каждой печи. Руководитель группы Копырин А. 22 сентября 1943 года доставил капсюли и маломагнитки механикам, которые в эту же ночь заложили их к зарядам с трехчасовых капсюлем.

В тот же день Гагина Вера взяла находившиеся у нее на заводе служебные документы, наличные деньги кассы завода в сумме 34 тысяч рублей и с 60 молодыми рабочими перешла к партизанам.

Через 3 часа обе гофманские печи взлетели на воздух, и завод вышел из строя» .

После снятия блокады Бессчастнов был назначен оперуполномоченным Лужского райотдела. 8 мая 1944 года за подписью начальника Ленинградского штаба партизанского движения, секретаря Ленинградского обкома М.Н. Никитина в УНКГБ ЛО поступила аттестация в порядке представления его к очередному званию лейтенанта госбезопасности.

В этой аттестации указывалось: «Тов. Бессчастнов находился на службе в действующей 3 партизанской бригаде более полутора лет и зарекомендовал себя энергичным, трудолюбивым работником. Им проделана большая работа по насаждению агентуры в немецкие органы управления и крупные гарнизоны. Через агентурную сеть бригада и фронт получали необходимые сведения о расположении и численности противника и его передвижениях. Кроме того, по его заданию агентурщики взорвали большое количество ремонтных мастерских, маслозаводов и других предприятий, работавших на немцев. За личные боевые заслуги в борьбе с немецкими захватчиками Бессчастнов награжден орденом „Красное Знамя“, медалями „Партизану Отечественной войны 1 степени“ и „За оборону Ленинграда“. Дисциплинированный и авторитетный командир. Достоин присвоения очередного офицерского звания „лейтенант госбезопасности“» .

К положительной стороне стиля работы Кадачигова следует отнести то, что в опергруппе не оказалось сотрудников, которых можно было бы упрекнуть в отсутствии инициативы или в нерешительности. Боевые операции и диверсионные акты разрабатывались в отрядах, затем в оперативном порядке согласовывались с Кадачиговым и проводились группами бойцов, в состав которых входили, как правило, два сотрудника опергруппы, что обеспечивало не только своевременность в принятии решений по ходу операции, но и, что немаловажно, взаимную поддержку и взаимовыручку.

Вот наиболее значимые диверсии, которые были совершены в Порхове в конце 1942 года и приобрели широкую огласку среди местного населения.

1. Взрыв военной комендатуры с личным составом.

2. Взрыв сельской управы с работавшим там персоналом.

3. Взрыв электростанции и котлов овчинно-шубного завода, выпускавшего продукцию для немецких воинских частей.

В Пскове были совершены запомнившиеся горожанам диверсии: взрывы водонапорной башни и ресторана с находившимися в нем немецкими офицерами.

На ст. Пески была взорвана база горючего.

Трудно сказать, сколько немецких солдат и офицеров погибло при диверсиях, проведенных с участием оперативных работников. К такому подсчету они в тот период не прибегали, только сообщали в радиограммах о конкретных операциях, полагая, что главным является эффективность нанесенных по противнику ударов. Если учесть, что только за несколько дней декабря 1942 года в нескольких местах было подорвано железнодорожное полотно общей протяженностью в 0,5 км на участках железнодорожных линий Порхов - Псков, Дно - Новосокольники и уничтожено в результате взрывов 3 эшелона, состоявших из 87 крытых вагонов с вооружением, боеприпасами и продовольствием и 15 открытых платформ с 8 танками и 7 грузовыми автомашинами, то общая картина диверсионной работы с ноября 1942-го по март 1944 года представляется довольно внушительной.

Важное место в деятельности руководителя оперативной группы занимало информирование командира и комиссара бригады о распространении среди личного состава пораженческих настроений, подготовке к дезертирству, фактах мародерства и грабежей местного населения, в чем иногда были замешаны также и отдельные командиры. Что касается «пораженцев» и дезертиров, то они решением суда бригады расстреливались перед строем. Виновные в грабежах представали перед судом партизанской чести. Имел место случай, когда командир, его заместитель по разведке и комиссар отряда были вынуждены с извинениями возвратить владельцам похищенные у них вещи и получили по выговору.

После освобождения района действия 3-й партизанской бригады частями Ленинградского фронта все сотрудники оперативной группы Кадачигова вернулись в распоряжение УНКГБ ЛО.

Оперативная группа 4-го отдела, которой по плану, утвержденному руководством УНКВД, надлежало войти в 4-ю партизанскую бригаду, была скомплектована в августе 1942 года и 6 сентября выброшена самолетом в район дислоцирования партизан у озера Радиловское Павского района. Бригада к тому времени насчитывала около 400 бойцов.

В состав опергруппы входили: начальник - капитан ГБ Ф.М. Михайлов, его заместитель по контрразведке - лейтенант ГБ Н.И. Суслов, старший лейтенант ГБ Г.С. Голубков и радист 2-го спецотдела Фомин, который при приземлении повредил ногу.

К моменту заброски в бригаде уже находились три оперативных работника: младший лейтенант ГБ Марушков, направленный в тыл противника с партийной группой Ленинградского обкома и временно находившийся при 4-й бригаде, а также сотрудники бывшего Особого отдела 2-й партизанской бригады сержант ГБ Владимир Овсянников и младший лейтенант ГБ Петр Котляров.

Кроме них, в составе бригады находились посланные туда по линии обкома ВКП(б) еще два сотрудника Управления: лейтенант ГБ М.К. Зубаков, являвшийся ее комиссаром (в октябре 1941 года он в составе партийно-оперативной группы из 6 человек во главе с Бакушевым был заброшен самолетом в Солецкий район, где они сформировали партизанский отряд, который в конце ноября 1941 года вошел в 4-ю бригаду), и при нем радист 2-го спецотдела П.Н. Дроздов.

Первое боевое крещение группа Михайлова получила уже в 8 часов утра 6 сентября, через 2 часа после появления у партизан, когда те подверглись нападению карателей. В бою, длившемся более 9 часов, немцы потеряли убитыми около 70 солдат, а бригада - двух бойцов.

Под натиском превосходивших сил противника партизанам пришлось уйти, и они не смогли забрать сброшенные для опергруппы грузы с боеприпасами и продовольствием, которые достались немцам в качестве доказательства того, что совсем недавно здесь были советские парашютисты.

Фомин в бою потерял питание к рации. Кроме того, повредив при приземлении ногу, при отходе он двигался крайне медленно, постоянно отставал от колонны и задерживал продвижение бригады.

После боя штаб бригады принял решение оставить входившие в ее состав отряды Грозного и Эрен-Прайса на своей базе в районе озера Радиловское вместе с оперработниками Овсянниковым и Котляровым, которые осуществляли их контрразведывательное обеспечение. Другие два отряда со штабом бригады направились к новому месту дислоцирования, в Полновский и Середкинский районы. Оперработник Марушков, находившийся в партийной группе Великитного, по указанию обкома ВКП(б) был направлен в Шимский район для обеспечения деятельности партийно-подпольного центра.

14 октября при очередном нападении карателей на бригаду Фомин не смог своевременно отойти с партизанами и был захвачен немцами. При контратаке партизаны освободили его. Однако по решению штаба радиста оставили на одном из хуторов Полновского района на оседание. Позже от местных жителей стало известно, что при обходе хутора полицейским отрядом он был задержан и отправлен в немецкую комендатуру. Дальнейшая судьба Фомина неизвестна - вероятнее всего, немцы его расстреляли.

Штаб бригады вновь изменил место базирования и с теми же двумя отрядами стал продвигаться в северную часть Стругокрасненского района. Оперативная группа, передвигаясь вместе с партизанами, изучала местное население и проводила работу по вербовке агентуры, чтобы иметь информацию об обстановке в местах временного расположения. Несмотря на сложные условия работы, уже к началу ноября 1942 года оперативным составом были завербованы 27 агентов, и, что особенно ценно, вербовки были проведены не только среди местных жителей, но также среди работников различных немецких учреждений - волостных старшин, писарей, служащих комендатур, что сразу подняло значимость поступавшей информации. Уже на первоначальном этапе работы через агентуру и официальные источники оперативные работники выявили более 70 предателей и активных немецких пособников. 28 из них удалось захватить. Их судили партизанским судом, и решения по ним были однозначными. Опергруппа собрала информацию о местах расположения сельских и волостных органов власти, проявлявших усердие перед немцами. Вместе с партизанами она приняла участие в их разгроме в Яблонецкой, Дубницкой, Горско-Роговской, Муховерской, Синовицкой, Наумовской волостях Лядского района и в Дертинской волости Стругокрасненского района, что было воспринято населением как назидание тем, кто пойдет служить немцам.

Сотрудники опергрупп принимали участие в диверсионной деятельности бригады, что подняло их авторитет среди партизан. Так, в ночь с 4 на 5 ноября они самостоятельно взорвали два моста: один на шоссейной дороге в 4 километрах от поселка Полна и второй - через реку Желча между деревней Корытно и деревней Забельское. В целом 4-я бригада за это время взорвала 17 эшелонов с живой силой и техникой противника, что, безусловно, заслуживало высокой оценки и вызывало озлобленность немецкого тылового командования.

Каратели не оставляли партизан в покое, но поначалу не предпринимали массированных действий, ограничиваясь провоцирующими вылазками, пытаясь растянуть их силы и разбить по частям.

18 ноября 1942 г. штаб бригады вместе с двумя отрядами и опергруппой прибыл в Стругокрасненский район, к новому месту своего дислоцирования. Разведка местности, проведенная опергруппой, показала наличие крупных сил карателей. Партизаны предприняли попытку незаметно, небольшими группами уйти с базы, чтобы избежать возможных потерь при нападении противника. Тем не менее потери были, и коснулись они также оперативной группы, хотя более тяжелыми оказались для партизан. Так, 1 декабря 1942 г. при переходе с группой партизан железной дороги Псков - Дно был убит комиссар бригады, лейтенант госбезопасности Зубаков.

25 декабря бригада была атакована крупными силами карателей, которые, ведя огонь из минометов и пулеметов, пытались взять ее в кольцо. В район боевых действий прибыл отряд во главе с командиром Пенкиным из 1-й партизанской бригады, который также уходил от преследования немцев, был вынужден вступить в бой и понес большие потери. Бригада отошла к озеру Черное, где к ним с группой бойцов примкнули сам Пенкин, комиссар отряда Иванов и уполномоченный УНКВД ЛО Якушев. (Вероятнее всего, в данном случае речь идет о В.К. Якушеве (1917 г. р.), оперуполномоченном Псковского райотдела, который в октябре 1942 года был десантирован в немецком тылу. Он отличился тем, что 16 августа 1943 г. в Пушкинских Горах провел операцию, в которой участвовали два его агента, совершившие поджог 4-этажного каменного здания, ранее принадлежавшего райисполкому. В полуподвальном помещении сгоревшего здания было уничтожено 200 бочек с бензином и около 8 тонн смазочного масла.)

После того, как Пенкин собрал остатки своего отряда, они отделились от 4-й бригады и вышли на маршрут, определенный им командованием 1-й партизанской бригады.

Штаб 4-й бригады, зажатой немцами в тиски, принял решение выходить к первоначальному месту дислокации, к озеру Радиловское, где были оставлены отряды Грозного и Эрен-Прайса. Однако немецкие войска снова преградили бригаде путь. Видя безвыходность положения, 14 января 1943 г. командование приняло решение выходить в советский тыл, так как ни боеприпасов, ни продуктов уже не оставалось. Бойцы ослабли от голода и были не способны к боевым действиям.

28 января бригада вошла в деревню Острая Лука Дедовичского района для заготовки продовольствия и кратковременного отдыха, однако тут же подверглась нападению со стороны карателей. В ожесточенном бою партизан вытеснили из деревни в поле. Автоматным огнем были убиты командир Глебов, начальник штаба Петров, радист, младший лейтенант ГБ Дроздов.

Еще до последнего злополучного боя, 18 января 1943 г. для встречи находившихся на боевом задании двух диверсионных групп к совхозу Полное Порховского района был направлен с несколькими бойцами капитан госбезопасности Суслов, который вместе с ними самостоятельно должен был выходить в наш тыл. Группа была обнаружена карателями, которые навязали ей бой. Среди погибших в том бою был и Суслов.

Начальник опергруппы Михайлов в бою 28 января был ранен, но мог передвигаться. Уходя от преследования карателей, он и Голубков 30 января 1943 г. перешли линию фронта в районе Поддорье - Соколье и вышли к нашим боевым порядкам. Оперработники Овсянников и Котляров остались с партизанскими отрядами Грозного и Эрен-Прайса в немецком тылу и были определены в другие оперативные группы, так как оба отряда вошли сначала в состав 3-й партизанской бригады, а затем - в 5-ю после ее образования 12 февраля 1943 г.

Причины разгрома 4-й бригады и ее штаба были установлены только в марте 1944 года, после изгнания немецких войск с территории Ленинградской области. По полученным достоверным данным, партизан предал староста деревни Острая Лука В.И. Пыхов, бывший кулак, осужденный до войны к 5 годам ИТЛ. Будучи арестованным в марте 1944 года, Пыхов показал, что в начале Великой Отечественной войны он находился в исправительно-трудовом лагере на станции Синявино, откуда был освобожден немцами. Приехав к себе в деревню, он подал заявление немецким властям, в котором указал, что является врагом советской власти, и выразил желание помогать оккупантам в проводимых ими мероприятиях. Вскоре после этого Пыхов был назначен старостой деревни Острая Лука. Желая оправдать доверие немцев, он ревностно выполнял все их указания, активно сотрудничал, предоставлял информацию о партизанах и советских патриотах из числа местных жителей.

24 января 1943 года, когда в деревню Острая Лука пришли партизаны во главе с командиром бригады Глебовым, Пыхов сообщил об этом немцам, по их указанию привел в Острую Луку латышский карательный отряд численностью в 200 человек, который стоял в соседней деревне, и указал карателям дома, в которых находились партизаны.

На допросе Пыхов показал:

«24 января 1943 года в деревню Острая Лука пришли партизаны и разместились в трех крайних домах. Установив, что партизаны спят и патрулей на улице нет, я пошел в деревню Крутец, где стояли латыши, и сообщил им, где находятся партизаны. Командир сразу объявил боевую тревогу и вместе со мной отряд в количестве 150–200 человек отправился в деревню. Каратели окружили дома, в которых находились партизаны, и стали стрелять в окна из автоматов. Из домов стали выскакивать партизаны и отстреливаться. После боя оказалось 18 партизан убитых, 2 молодых партизана 14–16 лет взяты в плен. Каратели забрали у убитых документы, ордена и медали».

Через неделю после этого Пыхов был вызван к немецкому коменданту, который сообщил ему, что среди убитых оказался командир бригады Глебов. Одновременно комендант от лица немецкого командования объявил ему благодарность, распорядился выдать ему лес для постройки нового дома. Спустя несколько месяцев Пыхов был назначен старшиной волости. Боясь преследования со стороны партизан, он переехал на жительство в Дедовичи, где и был арестован в марте 1944 года, после освобождения района от немцев. Военным трибуналом войск НКВД Пыхов приговорен к расстрелу.

Из числа оставшихся в живых бойцов отряда, а также за счет пополнения, присланного Ленинградским штабом партизанского движения, была восстановлена целостность 4-й партизанской бригады. Оперативную группу при ней возглавил заместитель начальника отделения 4-го отдела Г.Б. Федоров. Зоной деятельности оперативной группы являлись юго-западные районы Холмского направления.

На заключительной стадии боевых действий 4-я бригада размещалась южнее райцентра Сошихино и контролировала участок шоссе и железной дороги Остров - Пыталово. Оперативная группа в составе бригады участвовала в проведении диверсий на железной дороге Остров - Карсава, где было пущено под откос 28 эшелонов с живой силой, техникой и боеприпасами противника. Соединилась бригада с наступавшими частями Красной Армии 2 февраля, после чего оперативная группа Федорова вернулась в Ленинградское управление.

Создание оперативной группы при 5-й партизанской бригаде неразрывно связано с именами легендарного партизанского командира, сотрудника Управления НКВД ЛО К.Д. Карицкого и начальника отделения 4-го отдела, имевшего позже звание полковника, И.В. Авдзейко (1916 г. р.). Их связывала длительная совместная работа на Мгинском оперативном пункте, куда Карицкий неоднократно возвращался после выполнения очередного задания в тылу противника. Тогда Карицкий находился в подчинении Авдзейко, что его никак не тяготило.

Судьба распорядилась таким образом, что в 5-й партизанской бригаде они надолго оказались вместе, причем иерархия поменялась: Карицкий стал комбригом, Авдзейко же, как руководитель оперативной группы, хоть и не подчинялся ему напрямую, но постоянно ратовал для своей группы за статус Особого отдела, что косвенно доказывает, что между двумя чекистами - командиром и начальником оперативной группы - не было ни производственных, ни личных конфликтов. Даже в своих воспоминаниях Авдзейко написал, что после того, как бригада была полностью укомплектована, «создали политотдел, Особый отдел и административно-хозяйственную службу».

Мы расстались с Карицким после того, как он, отличившись в защите партизанского края, 19 июня 1942 года по приказу штаба 2-й партизанской бригады вместе с 1-й бригадой отправился в глубокий немецкий тыл, с задачей проведения разведывательных и боевых действий в Порховском, Псковском и Дновском районах. В составе батальона вместе с ним неотступно следовал оперативный работник 4-го отдела Загребалов, в задачу которого входило контрразведывательное обеспечение личного состава. По месту новой дислокации, помимо боев с карателями, бойцы батальона во взаимодействии с Загребаловым проделали большую работу по установлению мест расположения немецких штабов и комендатур, уничтожению бандитских групп, бесчинствовавших в деревнях под видом партизан, после чего население стало снабжать батальон и бригаду продовольствием. Немецкое командование, пытаясь пресечь боевые действия батальона, предприняло попытку насадить гарнизоны в деревнях, прилегающих к лесным массивам в Лядском, Порховском, Псковском и Лужском районах, а также приступило к прочесыванию лесных массивов и минированию троп. Несмотря на это, батальон благодаря внезапности, умелому маневрированию и взаимодействию с партизанами продолжал наносить противнику чувствительные удары. За время боевых действий были уничтожены более 300 немецких солдат и младших командиров, а также несколько офицеров. Захвачено большое количество трофеев, в том числе оружие и боеприпасы, лошади, подбит танк и разбит обоз с продовольствием. Но и потери батальона были немалые: около 70 человек убитыми и ранеными.

В ноябре 1942 года батальон Карицкого вместе с присоединившимся к нему отрядом Б.И. Эрен-Прайса с тяжелыми боями вышел на соединение с 3-й партизанской бригадой А.В. Германа. Оставшихся в живых бойцов Карицкий передал в бригаду, а сам, как и Загребалов, вошел в оперативную группу Кадачигова, в составе которой занимался, в основном, контрразведкой. Прибывший вместе с батальоном в бригаду Загребалов вскоре был отозван в Малую Вишеру.

Положительно сказалось на Карицком общение с комбригом Германом, который, как он считал, внедрил новую тактику партизанской войны, хотя на самом деле так воевал еще Денис Давыдов в Отечественной войне 1812 года. В ее основе, как писал Карицкий в своей книге «Ленинградские партизаны», «лежала не статика, а динамика боевых действий», предполагавшая «найти у врага слабое место, ударить по нему, быстро передислоцироваться и так же молниеносно, с минимумом потерь вступить в бой уже на другом направлении». Впоследствии Карицкий применял идеи Германа во многих боях и считал себя его единомышленником и последователем.

21 января 1943 года оперативная группа ЛШПД с учетом положительного опыта создания крупных партизанских соединений, и прежде всего опыта боевых действий 3-й бригады, издала приказ № 018-а о начале формирования 5-й партизанской бригады и стала изучать и согласовывать кандидатуры на должность комбрига. Радиограммой от 2 февраля 1943 года исполнявший обязанности начальника оперативной группы при 3-й бригаде Пуховиков (Кадачигов в это время находился в Ленинграде) сообщил начальнику 4-го отдела, что капитан Карицкий вышел перед начальником ЛШПД Никитиным с инициативой о назначении Кадачигова командиром формируемой 5-й бригады. Пуховиков просил Кожевникова санкционировать утверждение Кадачигова в этой должности. Однако руководство Управления сочло целесообразным оставить Кадачигова в 3-й бригаде и согласилось на предложенное Никитиным назначение комбригом Карицкого.

Согласно приказу № 018-а, командир бригады должен был принять под свое командование пять самостоятельных партизанских отрядов, в том числе отряды И.И. Грозного и А.Н. Нестерова, оперативно обслуживавшиеся сотрудниками группы Кадачигова. Однако ко дню фактического создания бригады в ее состав вошли только последние два отряда - три других отсекли немцы, а Грозному и Нестерову навязали на пути к деревне Ровняк Славковичского района, где дислоцировалась 3-я бригада, тяжелые, изматывающие бои.

Но опытные командиры, нанеся карателям мощный удар, умело оторвались от преследования и прибыли в деревню Ровняк. Здесь в присутствии личного состава 3-й бригады и пробившихся к ней отрядов Грозного и Нестерова поздно вечером 12 февраля 1943 года был оглашен приказ о создании 5-й партизанской бригады. Своим приказом № 1, отданным в тот же день, Карицкий принял на себя командование прибывшими отрядами. Эта дата считается днем рождения бригады.

13 февраля 1943 года 5-я партизанская бригада во взаимодействии с 3-й бригадой приняла бой с превосходящими силами противника у деревни Ровняк и нанесла карателям мощнейший урон, открыв первую страницу в истории своего славного пути.

19 февраля у озера Сево в район расположения 5-й бригады была десантирована оперативная группа 4-го отдела УНКВД ЛО в составе: тогда еще заместителя начальника отделения, старшего лейтенанта госбезопасности Авдзейко в качестве руководителя, старшего оперуполномоченного, тогда еще сержанта, в последующем - старшего лейтенанта ГБ Загребалова в качестве его заместителя по КРО и опытного, хорошо известного Авдзейко радиста Г.Н. Воинова, несколько раз выходившего в 1941–1942 годах с заданиями в немецкий тыл.

К этому времени Авдзейко в опергруппе Хорсуна был одним из самых опытных сотрудников. В период работы начальником Мгинского оперпункта, именно с его непосредственным участием были подготовлены разведчики Алексей и Александр Головенки, В.В. Гаврилов, Е.О. Анч, А.Д. Иванов, Г.П. Адамский, П.И. Успенский, И.Г. Киннарь и многие другие, прошедшие через горнило боевых действий в тылу противника. Как начальник Мгинского разведпункта, он обеспечивал вывод в немецкий тыл разведывательных и боевых групп и других чекистских формирований.

Если сравнивать деятельность оперативных групп Кадачигова и Авдзейко по стоявшим перед ними задачам, то видны некоторые различия, которые касались прежде всего обеспечения деятельности разведывательно-диверсионных групп, направлявшихся 4-м отделом в тыл противника. В большей мере сопровождением их диверсионной и боевой работы занимался Авдзейко, что видно на примерах его взаимодействия с разведывательными группами Степанова («Дно»); Иванова («Лужане»); Шведова («Питерцы»), подорвавшегося при минировании железнодорожного полотна; Гончарука, Е.И. Иванова («Партизаны»); Трофимова («Лесные братья»); Емелина и пр. Вместе с тем с некоторыми из перечисленных командиров по мере необходимости взаимодействовал также и Кадачигов. К примеру, через его оперативную группу 4-й отдел в октябре 1943 года направил командиру разведывательной группы Иванову радистку В.Ф. Федорову. Кадачигов принял меры к обеспечению безопасности бойцов группы Тунденкова, которая была заброшена в немецкий тыл 9 сентября 1943-го года и понесла при этом потери. Погиб и сам Тунденков. Радиста Кадачигов взял к себе в группу.

Уже на первом этапе оперативной деятельности в 5-й партизанской бригаде группе Авдзейко, несмотря на ее малочисленность, удалось собрать довольно полные данные о местах дислокации немецких гарнизонов, что позволило Карицкому провести ряд боевых операций против карателей. О них стало широко известно в близлежащих деревнях и селах, в результате чего жители пошли в партизаны. За февраль и март 1943 года приток был настолько большим, что появилась возможность создать еще один партизанский отряд под командованием А.А. Андреева. Кроме этого, в ночь с 8 на 9 марта 1943 г. из советского тыла в бригаду самолетами были доставлены два отряда: Чебыкина и пограничника Иванова. 19 марта бригада пополнилась еще одним отрядом во главе с Шерстневым.

Талантливое руководство боевой деятельностью бригады сделало имя Карицкого популярным в местах ее дислоцирования. Опираясь на помощь оперативной группы, он вступал в контакты с местным населением, среди которого распространялись издаваемые в бригаде газета и листовки, что также побуждало местных жителей присоединяться к партизанам. Активно работали чекисты группы Авдзейко и с советскими военнопленными, содержавшимися в немецких лагерях, за счет чего бригада также постоянно пополнялась. Так, пленный военврач B.Л. Ваневский дважды приводил в бригаду группы военнопленных, из которых был сформирован отдельный отряд. В этой связи становится понятным, почему бригада по численности личного состава - пять полков с пятью тысячами бойцов - и по огневой мощи стала наиболее боеспособной из всех тринадцати действовавших на территории Ленинградской области партизанских соединений. Есть неподтвержденная информация о том, что в 5-й партизанской бригаде имелся также отряд, сформированный из «штрафбатовцев». Что касается Ваневского, то его заслуги не заканчиваются только проведением агитационной работы среди военнопленных. С его участием были установлены места дислокации подразделений РОА, сформированных немцами из добровольцев-власовцев. Проникая в населенные пункты, он выяснил, что в поселке Городец разместился отряд РОА в количестве 150 человек, в деревнях Большая и Малая Павы - 80 человек, в деревне Залазы - 120 человек, в Плюссе - 110 человек. Ваневский собрал данные о дислоцировании подразделений РОА в деревнях Переростань, Ситенка, Замашки. Важное значение имела добытая Ваневским информация о том, что при каждой немецкой дивизии существует группа власовцев для ведения пропаганды в районах ее дислоцирования. В частности, он установил, что при немецкой дивизии, разместившейся в Уторгоше, группа состоит из 13 солдат, 4 унтер-офицеров и лейтенанта по фамилии Готманов-Колев. Солдаты получают в месяц 375 рублей, унтер-офицеры - 600 рублей, офицер - 900 рублей. Они имеют одноразовое питание, носят немецкое обмундирование с советскими знаками различия, вооружены русскими винтовками, пользуются противогазами немецкого производства. Впоследствии, после ухода в лес, Ваневский стал полковым врачом в 5-й бригаде .

17 марта 1943 года немецкое тыловое командование организовало против 3-й и 5-й партизанских бригад, а также созданной из сохранившихся отрядов 2-й бригады, находившихся на марше в Порховском районе, четвертую карательную экспедицию, длившуюся до 24 марта, когда благодаря тактическому мастерству Германа бригадам удалось выйти из окружения и разойтись по своим маршрутам.

Перед Авдзейко ввиду резкого повышения численности бригады встала задача укомплектования группы. Уже традиционно это делалось не только за счет заброшенных через фронт сотрудников Управления, но и привлекая к оперативной работе командиров разведывательно-диверсионных групп и боевых отрядов, а также партизан, по своим личным и деловым качествам пригодных для оперативной работы.

По согласованию с 4-м отделом в состав опергруппы вошел Петр Дороненко из Особого отдела 2-й партизанской бригады. Это был оперативно грамотный сотрудник. Именно благодаря его инициативе в деревне Пешково был выявлен немецкий агент, расстрелянный решением суда местных жителей.

К полку Скородумова примкнул заброшенный с разведывательно-диверсионной группой сотрудник УНКВД ЛО Комендантов , зачисленный затем непосредственно в оперативную группу Авдзейко. Также в ее состав вошел Я.Е. Емелин, исполнявший обязанности командира разведывательно-диверсионной группы из 12 человек, которая во главе с Л.Д. Каменским 7 марта 1943 г. была заброшена в район Дно - Порхов - Пожеревицы. После удачно проведенной диверсии западнее Порхова, на участке железной дороги Псков - Дно - Старая Русса, Емелин с бойцами прибыл в распоряжение Авдзейко.

Осенью 1943 года состав опергруппы пополнили сотрудники 4-го отдела из группы Хорсуна, Владимиров и Еремеев. Авдзейко, как опытный специалист по выращиванию разведчиков, среди личного состава бригады подобрал двоих партизан, зачисленных позже в штаты Управления. Первым из них стал Михаил Андреев, прибывший из нашего тыла с партизанским отрядом. С санкции руководства Управления он был включен в состав опергруппы, а по окончании войны официально оформлен на работу в органы госбезопасности. Другим был П.Ф. Гриценко (1923 г. р.). В 1942 году он окончил партизанскую школу под Москвой и в составе испанского партизанского отряда под руководством Гульона заброшен на оккупированную территорию Ленинградской области. Из-за неудачной выброски с самолета отряд не смог собраться, бойцы и командиры небольшими группами выходили в советский тыл. Гриценко остался с группой комиссара отряда Пилипенко, вместе с ним неоднократно участвовал в боях с карателями, был трижды ранен. В феврале 1943 года группа Пилипенко соединилась в Уторгошском районе с отрядом Шерстнева, который ЛШПД переправил в немецкий тыл для вхождения в 5-ю партизанскую бригаду.

Первое время Гриценко находился на положении рядового бойца, участвовал во многих боевых операциях. Затем его взяли в редакцию политотдела бригады, где он занимался составлением, печатанием и распространением листовок и газет среди местного населения. Также он являлся заместителем секретаря комсомольской организации штаба бригады. Как один из лучших комсомольцев-партизан, Гриценко был рекомендован комиссаром бригады, Героем Советского Союза Сергуниным на работу в оперативную группу. За короткое время он усвоил принципы контрразведывательной работы и стал одним из лучших сотрудников. С его участием в бригаде была вскрыта и обезврежена группа немецких разведчиков, руководимая Клочковым , выявлен ряд агентов ГФП и предателей .

Успешно работал в оперативной группе Г.Н. Воинов, который ранее вместе со своей коллегой Сергеевой неоднократно забрасывался во вражеский тыл. Будучи высококвалифицированным радистом, он смог обеспечить устойчивую радийную связь с УНКВД. Кроме тот, систематически оказывал помощь в ремонте раций радистам 5-й бригады, а также других партизанских отрядов.

Авдзейко сумел организовать работу оперативного состава по полному спектру задач разведывательного и контрразведывательного характера. В их число входило и содействие разведывательно-диверсионным группам, направлявшимся 4-м отделом в места дислоцирования 5-й бригады, благодаря чему существенно возросла эффективность их разведывательных и боевых операций.

В непосредственное подчинение Авдзейко вошла разведывательно-диверсионная группа «Лужане», возглавлявшаяся А.И. Ивановым, в состав которой входили радист В.И. Леонардов, бойцы В.Ф. Подсекин, М.А. Антонов и А.В. Бриллиантов. В ночь на 21 марта 1943 г. все пятеро десантировались в Струго-Красненском районе. Перед ними была поставлена задача проведения разведывательной и диверсионной работы на основных коммуникациях противника, вербовки для этой цели агентуры из числа жителей Струго-Красненского и Плюсского районов. 25 марта Иванов впервые связался по рации с 4-м отделом УНКГБ и передал собранные разведданные.

В конце мая группа «Лужане» вошла в контакт с начальником опергруппы при 5-й партизанской бригаде Кадачиговым. Через несколько дней Иванов в радиограмме сообщил: «29 мая встретил бригаду Карицкого. Дал информацию о районе. Связь держим через связных, посылаемых к нам, установили места встречи. 10 мая 1943 года в Стругах выступил Власов» . Также Иванов сообщил, что 3 мая немцами был устроен медосмотр мужчин в возрасте от 14 до 65 лет для зачисления в армию и трудовые колонны, - факт, который следовало учитывать при организации работы с населением.

14 июня Иванов проинформировал руководство 4-го отдела о существенном изменении оперативной обстановки в зоне действия группы.

«5 бригада ушла, оставив нам одного раненого и сестру. Ушли из-за отсутствия продуктов, в деревнях их не достать - размещены гарнизоны отдыхающей дивизии. По дорогам, в лесу и по деревням - засады». И далее: «До 4-х тысяч немцев следует по пятам 5-й бригады. С 9-го по 12-е июня лес прочесывался всеми силами пехоты, полиции, с применением танкеток». Кроме того, сообщалось, что «раненых партизан бригада укрыла по деревням, в связи с чем немцами проводятся аресты мирных жителей, продуктов питания достать нельзя, и группа ждет помощи» .

Собранная «Лужанами» информация давала основание для инструктажа готовящихся к заброске групп. А обстановка становилась все более тревожной. Иванов передавал:«В деревнях усилены немецкие гарнизоны, в лесах и у рек на переправах выставлены засады, охрана железных дорог усилена до 20 человек из местных жителей и 2-х немцев на каждый километр пути. Немцы мобилизуют советскую молодежь на работы» .

К 1 августа командиру «Лужан» удалось решить вопрос радиосвязи - Авдзейко выделил ему еще одного радиста, Мухину. В октябре Мухину заменила радистка Федорова, которая самолетом была доставлена в 3-ю партизанскую бригаду, затем Кадачигов направил ее в группу «Лужане».

В порядке взаимодействия с оперативной группой 5-й бригады Иванов поддерживал контакты с подразделениями бригады. Так, в связи с прибытием отряда Чебыкина в зону деятельности группы «Лужане» он провел с начальником штаба отряда инструктивную встречу, в ходе которой обстоятельно изложил сведения об обстановке в районе, что было важно для подготовки намечавшейся боевой операции.

В течение продолжительного периода, со 2 марта 1943-го по 21 февраля 1944 г., группа «Лужане» вела в заданном районе постоянный контроль за передвижением противника по железнодорожным и другим магистралям, устанавливала расположение немецких гарнизонов, складов, баз, выявляла предателей, привлекая к этой работе местных жителей, о чем Иванов регулярно информировал по рации опергруппу Авдзейко и 4-й отдел.

От местных жителей Иванов получал разнообразную информацию, одно перечисление которой дает представление об обстановке в районе. Она касалась дезертиров из 5-й партизанской бригады Викторова и Федорова; гибели некоторых бойцов отряда Чебыкина и присоединения остальных к другому партизанскому отряду; о прибытии в августе гарнизонов по 50–100 человек (в основном, эстонцев) в деревни Жупаново, Горки, Букино, Логовице, Сазоново, Заборовье, Новоселье и устройстве ими засад; о размещении на отдых пехоты в деревнях Николаево, Новоселье, Малково, Лудони, Велена, Пашково, Горки, Логовице, Замошкино, Горелово, Бутырки, Селище, поселке Остров; о нахождении в Букине, Кирилкове, Сазонове подразделений полиции численностью по 30–50 человек.

Руководство 4-го отдела высоко ценило работу группы. Когда из-за отсутствия питания к рации радистка Мухина не могла передавать важные сведения, Кожевников на последней телеграмме Иванова наложил резолюцию следующего содержания: «Надо дать указание, чтобы „Лужане“ примкнули к Загребалову и ждали приезда Авдзейко, которому разработать задание об их использовании». Для заместителя начальника Управления Кожевникова (назначен на эту должность в июне 1943-го года) это далеко не типично.

29 августа группа выяснила, что в районе Черного озера, в доме отдыха «Черные горы», расположились отдел контрразведки и школа диверсантов на 20 человек, которую «возглавляет майор, охрана - 20 немцев. Ведет наблюдение спецгруппа Смирнова. Наша ли эта группа? Самостоятельно, даже при наличии боеприпасов разгром не произвести». Оценка довольно объективная - сравним ее хотя бы с упрощенной оценкой обстановки по Сиверскому разведпункту.

С помощью местных жителей проводилась и работа по разложению гарнизонов РОА, в результате чего из Оредежского гарнизона к «Лужанам» перешел взвод власовцев в количестве 24 человек. Затем последовал переход большой группы власовцев из Плюсского гарнизона (200 человек), из Плюссы и Струг Красных к группе присоединились 15 полицейских. Все они были переданы в 5-ю партизанскую бригаду.

По причине выхода из строя рации Иванов не мог сообщить в Ленинград о том, что ими совершено нападение на немецкое волостное управление в деревне Логовице. А между тем в ходе налета среди взятых бойцами материалов были обнаружены приказ немецкого командования о насильственном вывозе населения в Германию и списки тех, кто подлежал вывозу. Получив подобные списки также по другим трем волостям, бойцы группы и их помощники-патриоты обошли деревни, объявив населению о намерениях немцев, после чего местные жители начали уходить в лес. Люди увозили с собой хлеб, фураж. Они доставили также 60 винтовок, хранившихся по домам. На основе этого потока беглецов был создан отряд в 170 человек.

После восстановления в начале ноября 1943 года связи с 5-й партизанской бригадой этот отряд также был передан в ее состав, за исключением 14 человек, которыми пополнилась группа Иванова. В ее состав вошли бывшие солдаты РОА: Н.Е. Варфоломеев, А.С. Степанов, М.Т. Герасимов, В.И. Дроздов, И.Г. Карпов, Лобахин, местные жители: П.П. Данилов, Н.В. Евдокимов, М.Д. Григорьев, Н.А. Петров, Ф.А. Петров, И.Т. Иванов и ранее примкнувшие к группе армейские разведчики С.А. Малыгин, Я.Я. Морозов.

Выступая в защиту местного населения, бойцы группы устраивали засады для борьбы с карателями. Так, 30 октября, находясь в засаде, они встретили огнем подходивший к деревне Букино карательный отряд и в течение двух часов вели с ним бой, пока все жители деревни не скрылись в лесу. При этом те успели вывести скот и увезти свое имущество.

30 января 1944 г. группа устроила засаду у деревни Замошки, куда, по полученным данным, должны были прибыть каратели. 9 бойцов, находившиеся в засаде, встретили пулеметным огнем подходивший карательный отряд, состоявший из 200 человек. В результате были убиты около 30 и ранены до 60 карателей.

Группа потерь не имела и благополучно отошла в лес. В январе 1944 года также был рассеян карательный отряд в деревне Лохова-Водская.

Через своих помощников и местное население группа выявила 55 предателей, 37 из которых были расстреляны.

Во время пребывания в тылу противника «Лужане» провели многочисленные диверсионные акты:

22 марта 1943 г. спущен под откос эшелон с техникой на участке Батецкая - Новгород, в результате разбиты паровоз и 5 вагонов;

21 апреля подорван эшелон, при этом разбит паровоз, два вагона сошли с рельс, взорвано два пути, движение по железной дороге задержано на 6 часов;

30 апреля подорван воинский эшелон, разбит паровоз, 4 вагона сошли с рельс, взорвано два пути, движение задержано на 7 часов;

21 мая подорван воинский эшелон, в результате чего разбиты паровоз и 1 вагон, 4 вагона сошли с рельс;

3 августа по линии железной дороги Струги Красные в Ленинградском направлении взорваны рельсы в 16 местах, 7 августа подорваны рельсы в 12 местах, 21 августа - в 16 местах; 9 октября 1943 года - в 12 местах;

11 декабря подорван немецкий воинский эшелон, в результате чего разбит паровоз и два вагона сошли с рельс;

31 января 1944 года подорван эшелон с войсками и техникой, в результате чего разбиты паровоз и 7 вагонов, 12 вагонов сошли с рельс и частично разбились, путь, идущий к Пскову, был заблокирован до 5 февраля. В это время действовала лишь одна колея в обратном направлении.

14 февраля бойцы группы применили «техническую новинку»: заминировали путь найденным в лесу 8-дюймовым снарядом. Правда, поезд, следовавший по заминированной колее, не дошел до места, так как снаряд был обнаружен немецким патрулем, зато при попытке его обезвредить снаряд взорвался, в результате чего были убиты 7 немцев… и сэкономлена взрывчатка, что было тоже немаловажно.

Что касается ликвидации мостов, то этот процесс был поставлен группой Иванова на поток.

26 октября 1943 года с помощью двух местных жителей они взорвали мост через реку Курею, по которому проходила узкоколейка для вывоза леса. Тол для взрыва Иванов через своего помощника передал рабочим, находившимся в немецких лагерях и работавшим на лесозаготовках. Мост восстанавливался 150 рабочими в течение трех недель.

27 октября, на следующий день, взорвано и разрушено три моста через реки Плюсса, Омута и Лудонка, соединявшие отдельные деревни проселочными дорогами.

29 октября с помощью крестьян, находившихся в лесах, разобран деревянный мост через реку Курея у деревни Заборовы.

В тот же день сожжен мост через реку Плюсса у деревни Погорелово.

Бойцы группы неоднократно нарушали телефонно-телеграфную связь между немецкими гарнизонами. За период с мая по сентябрь 1943 года вдоль шоссе Струги Красные - Новоселье дважды были взорваны столбы телеграфной связи и четырежды уничтожалась линия телефонной связи общей протяженностью более 3 км.

Аналогичная операция произведена в ночь на 11 сентября 1943 года на шоссе Псков - Луга, когда был вырезан многожильный кабель длиной около километра.

Наряду с работой по выводу из строя железнодорожных магистралей, подрыву воинских эшелонов, уничтожению мостов бойцами группы проведены диверсии хозяйственно-экономического характера, пусть даже местного значения. В этом отношении хотелось бы вернуться к упоминанию об узкоколейке.

Эпизод, касающийся узкоколейки, в феврале 2010 года нашел отражение в статье, размещенной в Интернете. Там шла речь об ее существовании и якобы использовании партизанами бригады Германа для перевозки своих грузов и продовольствия. Мне представляется, что это не совсем так. Как видно из отчетных материалов, взрыв моста узкоколейки был произведен бойцами группы Иванова, который взаимодействовал с оперативной группой Авдзейко при 5-й партизанской бригаде.

Если согласиться с тем, что в зоне узкоколейки находилась 5-я, а не 3-я бригада, то все становится на свои места. Можно даже согласиться с утверждением автора статьи о том, что к командиру бригады чуть ли не приходили немецкие переговорщики с просьбой приостановить разрушительную деятельность какой-то партизанской группы, которая настолько распоясалась, что, не считаясь ни с чем, уничтожает заготовленное зерно, предназначенное для питания немецких солдат. Действительно, группа Иванова с окончанием заготовительной кампании, начиная с августа 1943 года, провела серию поджогов складов с сельскохозяйственной техникой и собранным урожаем, в связи с чем со стороны немецкого командования могли последовать разного рода действия, в том числе по изъятию зерна и другого продовольствия у местных жителей. Хотя вряд ли они посылали к партизанам парламентеров, разве что новую порцию карателей.

В конце августа 1943 года Иванов получил от агента сведения о том, что в бывшем совхозе «Ретени» Плюсского района немцы готовят обмолот хлеба для Плюсской комендатуры. Явившись ночью с двумя бойцами к управляющему имением старосте Витковскому, Иванов потребовал, чтобы тот в ближайшие дни завез в сарай весь предназначенный для обмолота хлеб, две молотилки, трактор и весь имевшийся в запасе горюче-смазочный материал и сообщил бы по окончании этой работы человеку, который явится от его имени. Староста выполнил требование и доложил об этом прибывшему связнику.

В ночь на 4 октября бойцы подожгли сарай, который сгорел вместе с находившимся там хлебом для обмолота с 15 га, 40 бочками горючего, двумя молотилками и трактором. Сгорели также располагавшиеся рядом около 1500 пудов сена, несколько стогов обмолоченной соломы и сарай с сельхозинвентарем.

В сентябре 1943 года от другого агента были получены сведения о том, что немцами заготовлена и свезена в сарай в деревне Новоселье Струго-Красненского района озимая рожь, снятая с 28 гектаров, а также привезены трактор и две молотилки для ее обмолота. 7 октября сарай был сожжен вместе с хлебом и сельхозтехникой.

21 октября в районе Струг Красных путем поджога уничтожены около 1200 пудов сена, сарай с заготовленным немцами для обмолота озимым и яровым хлебом с 20 гектаров, трактор, молотилки, солома, склад с сельхозиивентарем и конюшня с конской амуницией.

7 декабря в деревне Курея сожжена мельница, в которой проводился помол хлеба для немецких гарнизонов. Сгорело свыше 1000 пудов зерна.

В тот же день в немецком гарнизоне деревни Гривцево Плюсского района сожжен склад с амуницией для 300 лошадей.

По заданию 4-го отдела и опергруппы при 5-й партизанской бригаде Иванов в январе - феврале 1944 года организовал пять засад в целях поимки «языка». Во время операций были убиты 44 и ранены 19 немцев и взят немецкий ефрейтор Карл Венц, который был передан в 5-ю бригаду. При проведении засад захвачены оружие, боеприпасы и продукты.

При активной помощи личного состава группы «Лужане» в ноябре 1943 года в Стругокрасненском и Плюсском районах была восстановлена советская власть, которую осуществляла чрезвычайная тройка. Среди документов о работе группы есть и отзыв о ее деятельности, подписанный заместителем председателя Чрезвычайной тройки по Струго-Красненскому району Антоновым 24 февраля 1944 года.

«Дана командиру спецгруппы т. Ильину (псевдоним, под которым Иванов действовал в тылу врага. - Авт. ), в том, что т. Ильин, работая командиром спецгруппы, провел большую работу по выкорчевыванию немецких шпионов на территории Плюсского и Стругокрасненского районов между шоссейной и железной дорогами, одновременно проводил большую работу среди населения по спасению от угона в немецкое рабство, благодаря чему все население спасено, а также не попал в руки к немцам продуктивный и рабочий скот. Под командованием т. Ильина совершено несколько налетов на немецкие гарнизоны, а также спущено под откос несколько эшелонов немцев и часто производились взрывы линии железной дороги. На данной территории установлена Советская власть, и тов. Ильин проявил большую инициативу по установлению таковой».

Бюрократия - она и за линией фронта бюрократия!

Местные жители, ставшие еще с 1942 года, по существу, нашими разведчиками, давали Иванову сведения о принимавшихся немцами мерах по усилению охраны железной дороги, об организуемых ими местах засад, о патрулированиях железнодорожного полотна, о выявленных удобных подходах к железной дороге для совершения диверсий. Кроме этого, разведчики сообщали о предателях, сотрудничавших с немцами.

Чекисты разведывательно-диверсионной группы «Лужане» Бриллиантов и Леонардов 5 августа 1967 года в связи с 25-летием со дня их заброски в район Красных Струг на символической могиле 14 патриотов-разведчиков, погибших от рук оккупантов, поставили стелу и каменную плиту с надписью: «Советским разведчикам от ленинградских чекистов».

21 февраля 1944 года в связи с освобождением территории Ленинградской области от немецких оккупантов группа «Лужане» вернулась в Малую Вишеру.

Вместе с «Лужанами» к нашим вышли С.А. Малыгин (1920 г. р.) и Я.Я. Морозов (1924 г. р.), которые 9 февраля 1943 года были заброшены в немецкий тыл работником Хвойнинской опергруппы ЛШПД майором Суховым в составе отряда Чикаревского. Потеряв отряд при выброске, 14 апреля они примкнули к группе Иванова, в составе которой находились до 28 февраля 1944 г. В ходе разведывательных и диверсионных операций они проявили себя смелыми и решительными разведчиками - с такой характеристикой их передали в опергруппу ЛШПД.

Большая заслуга в успешной деятельности «Лужан» принадлежит сотруднику 4-го отдела УНКГБ Козловскому, который готовил их перед заброской и осуществлял руководство ими из расположения опергруппы Хорсуна.

Надо отдать должное 4-му отделу, который проявлял гибкость в избрании формы взаимодействия Авдзейко с руководителями разведывательно-диверсионных групп. В случае с «Лужанами» просматриваются довольно тесный контакт и некоторая оперативная зависимость Иванова от Авдзейко, которая шла ему только на пользу. Несколько иначе по форме выглядело взаимодействие Авдзейко с разведывательно-диверсионной группой И.Т. Степанова, в состав которой наряду с другими семью бойцами вошли многоопытные Адамский в качестве заместителя командира и радист Суворов. Группа из 10 человек десантировалась 6 марта 1943 г. в Дновском районе, который был определен зоной ее деятельности с учетом того, что Степанов был местным жителем и до войны возглавлял там один из колхозов. При выброске с самолета из-за нераскрывшегося парашюта разбился насмерть один из бойцов. Суворов опустился на значительном расстоянии от группы, оказался на крыше сарая, при падении ударился головой о землю и потерял сознание. В таком состоянии его утром подобрали крестьяне и спрятали в одном из домов в деревне Гусли. Придя в себя, Суворов 8 марта связался по рации с Ленинградом, сообщил о себе и об утере связи с группой. После первого радиообмена в рации перегорела лампа, и Суворов утратил связь с 4-м отделом.

Степанов, оставшись без радиста, принимал меры к его розыску. Направляя бойцов в разведку, инструктировал их опрашивать жителей о пропавшем разведчике. 16 марта бойцы Степанова, находясь в разведке в деревне Гусли, наконец нашли его, и он вместе с ними прибыл на базу. Суворов, пытаясь починить рацию, выходил на контакт с партизанскими отрядами, но нужной лампы ни у кого не оказалось. При одном из таких контактов Степанову все-таки удалось сообщить в штаб ЛШПД наиболее важные разведывательные данные о противнике и тем самым известить 4-й отдел о существовании группы.

На связь с Ленинградом Степанов вышел лишь в начале сентября, после того как у него установился деловой контакт с оперативной группой Авдзейко. К тому времени он, вращаясь в знакомой обстановке, установил доверительные отношения с рядом советских патриотов, известных ему по довоенному периоду, и получал от них по широкому кругу вопросов информацию, в которой был заинтересован также Авдзейко. Сложилась ситуация, когда Степанов, по существу, превратился в поставщика информации для Авдзейко, который к тому же стал включать его бойцов в мероприятия своей оперативной группы. Степанова, привыкшего к самостоятельности, такое положение никак не устраивало, и он попросил руководство 4-го отдела освободить его от чрезмерной опеки со стороны Авдзейко. С санкции Кожевникова вопрос был решен положительно. Авдзейко поступило указание не сковывать инициативу Степанова, дать ему возможность действовать самостоятельно, но согласованно. В конечном итоге взаимопонимание между обоими руководителями не было нарушено. Все равно вся информация оседала у Авдзейко, а Степанов получил возможность самостоятельно планировать и проводить разведывательные и диверсионные мероприятия, присоединяясь к оперативной группе в случаях, когда это вызывалось необходимостью.

Степанов много внимания уделял встречам с местным населением, проводил беседы, в ходе которых убеждал собеседников в неизбежности победы над гитлеровскими оккупантами, помогал им в устранении активных немецких пособников, прежде всего тех, кто терроризировал и обирал крестьян, что вызывало у них положительную реакцию. Местные жители активно помогали ему в борьбе с карателями. Они своевременно через связных сообщали Степанову о появлении в деревнях немецких отрядов, благодаря чему он со своей небольшой группой удачно устраивал засады. Через своих помощников он настойчиво проводил работу по разложению личного состава гарнизонов РОА, готовил и осуществлял побеги военнопленных из немецких лагерей. В июне 1943 года 20 военнопленных совершили побег из лагеря, прибыли в группу Степанова и через несколько дней были выведены проводником в советский тыл. К июлю 1943 года группа увеличила численность до 50 человек, вооруженных трофейным оружием. Новобранцы были проверены на боевом задании - они подорвали два немецких эшелона, следовавших к линии фронта.

Задание, поставленное перед группой, было выполнено. К тому же не хватало боеприпасов, усилились немецкие карательные операции. Степанов принял решение о выходе в наш тыл, разделившись на две группы. Одну из них возглавили Адамский и Суворов. Им удалось проникнуть через немецкие заграждения на нашу территорию. Степанов же с 24 бойцами не смог преодолеть заслоны и возвратился в Дновский район, где снова приступил к разведывательно-диверсионной работе. И снова он попал в обстановку доброжелательности со стороны местного населения, когда его помощники инициативно приводили к нему людей, желавших вступить в отряд.

Немецкое командование было наслышано о делах отряда Степанова и, намереваясь покончить с ним, развесило объявления, что тот, кто укажет его местонахождение, получит вознаграждение в 3 тысячи немецких марок. Однако на немецкие посулы никто не поддался - жители района по-прежнему тщательно оберегали группу, своевременно информируя о грозящей опасности.

В начале октября 1943 года Степанову через связника удалось снова выйти на оперативную группу Авдзейко, которому он передал 200 человек, готовых с оружием в руках сражаться с немецкими оккупантами. После этого снова установился деловой контакт с оперативной группой 5-й бригады. Степанов направил усилия отряда и помощников на получение разведывательных данных, которые потом доставлялись Авдзейко через связных.

Продолжая работать с местным населением, Степанову удалось к февралю 1944 года пополнить отряд до 500 человек, которые в очередной раз были переданы в 5-ю бригаду. Сами бойцы Степанова, получая наводки от местных патриотов, беспощадно расправлялись с немецкими пособниками и предателями. Это вызывало удовлетворение у местных жителей, но вместе с тем побуждало немцев направлять карателей с целью уничтожения группы.

Оставалось совсем недолго до подхода наших войск, уже был освобожден Новгород, когда 26 февраля 1944 г. Степанов, взяв с собой связного, пошел на встречу с помощником для получения оперативной информации. Внезапно они оказались перед карательным отрядом. В завязавшемся бою Степанов был смертельно ранен. Связному удалось скрыться от немцев. Когда он привел бойцов группы к месту боя, командира там не оказалось. Можно предположить, что его тело забрали немцы, чтобы показать своему командованию.

Потеряв командира, бойцы отряда перешли в 5-ю партизанскую бригаду, которая через несколько дней в результате блестяще проведенной войсковой операции соединилась с частями Красной Армии.

К патриотической работе с населением Степанов привлек своих родственников - мать и сестру, Гущину (дев. фамилия Степанова) Акулину Тимофеевну (1925 г. р.), проживавшую в деревне Горушка и работавшую в гор. Дно. 6 сентября 1943 г. она привела по заданию брата на заранее обусловленное место 37 военнопленных, выполнявших земельные работы у гор. Дно, и вместе с ними осталась в его партизанском отряде.

Ее патриотизм проявился уже в первые дни войны, когда она была совсем молоденькой девушкой. Недалеко от деревни Горушка она встретила двоих сбитых советских летчиков и, хорошо зная местность, провела их до линии фронта. После второй заброски в немецкий тыл Степанов стал активно использовать ее как разведчицу и как связную. В частности, она по его заданию выходила на связь с Иваном Трубачевым, жителем Дно, и с переводчиком по имени Жора. В 1943 году оперативной группой Авдзейко проводилась операция по захвату бургомистра гор. Дно, и Степанов по согласованию с Авдзейко поручил ей поддерживать связь с участниками операции.

Из числа разведчиков отряда Степанова Авдзейко особо отмечал за смелость и мужество М.И. Зиновьева, замученного немцами в дер. Дубенка Карамышевского района, Д.И. Пятакова, К.В. Богданова и Г.П. Адамского.

Проводя агентурную работу в тылу противника, Авдзейко опирался также на патриотов, контакты с которыми были ранее установлены его предшественниками. Так, через Солецкую чрезвычайную тройку он вышел на А.Ф. Кисленко и Владимира Липовского, которые ранее входили с состав истребительного батальона, затем были оставлены в тылу и ориентированы сотрудником 4-го отдела Петровым на проведение разведывательной и патриотической работы. Находясь в Сольцах, они настраивали рабочих саботировать выполнение заданий немцев, за что были помещены в лагерь.

С помощью местной жительницы П.М. Мостовой им удалось бежать в лес, где они собрали группу молодых людей в количестве 30 человек, с которыми стали совершать налеты на немецкие хозяйственные объекты. В деревни Муссы сняли немецкие патрули, присоединили к себе еще несколько человек, а затем в бывшем совхозе «Победа» захватили выпас, где немцы собрали скот для отправки в Германию. Часть скота патриоты взяли с собой для передачи в партизанскую бригаду, остальной раздали местным жителям. В последующем они работали под руководством Авдзейко.

Мостовая, служившая переводчицей на бирже труда в гор. Дно, по заданию Авдзейко доставляла в опергруппу бланки немецких паспортов, хлебных карточек, топографические карты, устанавливала лиц, работавших в немецких учреждениях и воинских частях, выясняла их настроения, составляла списки полицейских и осведомителей, сотрудничавших с немцами, помогала местным жителям избежать отправки в Германию.

В один из воскресных дней в сентябре 1943 года Мостовая была вызвана на работу с тем, чтобы сделать отметки в карточках лиц, добровольно уезжающих на работы в Германию. После того как приказ-список был принесен из комендатуры, она, воспользовавшись тем, что немец инспектор ушел на обед, взяла этот приказ, топографическую карту, компас, пистолет, покинула город и ушла в 5-ю партизанскую бригаду.

Эшелон с добровольцами так и не был отправлен. Инспектора разжаловали и отправили на фронт. Пострадали и родители Мостовой: они были арестованы немцами и помещены в концлагерь.

С приходом в бригаду Мостовая использовалась Авдзейко как переводчица. С окончанием военных действий она вместе с опергруппой прибыла в Ленинград и была определена на работу в поселок Морозово.

Деятельность оперативной группы Авдзейко заканчивалась так же убедительно и содержательно, как и начиналась. Уже на первых этапах боевой деятельности 5-я партизанская бригада, используя разведывательные данные оперативной группы, собранные в сжатые сроки, смогла нанести значительный урон противнику, проводя диверсии на его коммуникациях: железных и шоссейных дорогах Луга - Струги Красные, Луга - Новгород, Батецкая - Дно. Сотрудники оперативной группы вместе с командованием и политотделом бригады провели большую организационную и пропагандистскую работу среди жителей Лужского, Батецкого, Солецкого, Уторгошского, Плюсского, Струго-Красненского, Дновского, Порховского районов, направленную на срыв приказа немецкого командования от 22 сентября 1943 г. об угоне местных жителей в Германию, и подняли население на восстание, которое вылилось в вооруженную борьбу с карателями. В результате были спасены от угона в Германию более 40 тысяч местных жителей; разгромлены 53 немецких районных и волостных управления, 13 воинских гарнизонов; уничтожены 2 тысячи немецких солдат и офицеров, 14 танков и бронемашин. Партизаны создали в семи районах органы советской власти - чрезвычайные тройки, охватывавшие своим влиянием до 400 населенных пунктов, организовали уничтожение предателей, учредили с участием населения народные суды.

В период наступления войск Ленинградского и Волховского фронтов оперативная группа обеспечивала Карицкого необходимой разведывательной информацией, используя которую, бригада наносила сокрушительные удары по тылам противника, оказав тем самым существенную помощь частям Красной Армии.

Оперативная группа Авдзейко приняла непосредственное участие в выполнении Карицким заключительного диверсионного задания Ленинградского штаба партизанского движения о проведении крупных операций в период с 14 января по 21 февраля 1944 г. Результаты впечатляющие: взорваны и уничтожены 5 железнодорожных и 24 шоссейных моста, 18 паровозов и 160 вагонов и платформ с живой силой, боеприпасами и военной техникой, 1 бронепоезд, 218 автомашин с живой силой и различными военными грузами, разрушено 150 км телефонно-телеграфных линий связи противника. Тем самым были полностью парализованы перевозки на участках железных дорог Плюсса - Луга, Батецкая - Сольцы и шоссе Николаево - Луга, Николаево - Уторгош, Сольцы - Боровичи.

С участием оперативной группы в период с 3 по 20 февраля партизаны оказали существенную помощь 256-й и 372-й стрелковым дивизиям Волховского фронта, попавшим в окружение юго-западнее станции Передольская, обеспечили их продовольствием и вели совместные бои против 12-й танковой немецкой дивизии. В результате удалось полностью сохранить боеспособность и технику обеих дивизий, что позволило им после выхода из окружения занять опорные узлы сопротивления немцев в населенных пунктах Милец, Рейно, Лютинка.

20 февраля 1944 г. бригада Карицкого после упорных боев во взаимодействии с 256-й стрелковой дивизией овладела районным центром и железнодорожной станцией Уторгош, а затем крупным населенным пунктом на перекрестке шоссейных дорог, Городищем.

В это же время другая часть бригады захватила и удержала до подхода частей Красной Армии важнейшие участки шоссе: Николаево - Городец и Николаево - Уторгош, лишив тем самым немецкое командование возможности осуществить переброску воинских частей и техники.

Вместе с командованием бригады сотрудники оперативной группы включились в выполнение приказа ЛШПД, в соответствии с которым 27 февраля 1944 года партизаны с боем овладели железнодорожной станцией Передольская и удерживали ее до подхода 7-й гвардейской танковой бригады Волховского фронта.

За организацию широкого народного восстания в тылу противника, мужественное и умелое руководство боевыми действиями партизан по оказанию помощи наступающим частям Красной Армии Карицкому Указом Президиума Верховного Совета СССР от 2 апреля 1944 г. было присвоено звание Героя Советского Союза.

6 марта 1944 г. в истории партизанского движения Ленинградской области было знаменательным днем. 5-я партизанская бригада прибыла к Пулковским высотам и, выстроившись в колонну, во главе с Карицким, ехавшим на гнедом коне, прошла маршем по Московскому проспекту, встречаемая овациями жителей Ленинграда.

На Дворцовой площади перед огромной массой народа 33-летний командир бригады отдал рапорт начальнику Ленинградского штаба партизанского движения о том, что задание Родины выполнено.

Так закончилась славная боевая история 5-й партизанской бригады, а с ней оперативная и разведывательно-диверсионная деятельность группы Авдзеейко, вклад которого в работу 4-го отдела в тылу противника трудно переоценить.

Первоначально было принято решение о создании четырех оперативных групп, которые и были сформированы в сентябре - начале октября 1942 года. Появление остальных связано с образованием новых партизанских бригад.

Так, 1-я бригада была сформирована в сентябре 1943 года в результате слияния 1-го и 3-го батальонов 1-го отдельного партизанского полка, который с 1942 года действовал в немецком тылу. К этому времени настроения местного населения существенно изменились. Причиной тому стала в первую очередь достигнутая в результате активных действий Ленинградского и Волховского фронтов победа - прорыв блокады Ленинграда 18 января 1943 г., а потом победа под Сталинградом, которую немцы, как ни старались, не могли утаить от русского населения.

Народ в большом количестве стал уходить в леса и присоединяться к партизанам. В то же время тыловое немецкое командование, учитывая складывавшуюся не в его пользу обстановку, приступило к подготовке массовой эвакуации местного населения в Германию, переброске в свой глубокий тыл оборудования стратегически важных предприятий и сельскохозяйственных ресурсов.

Подготовка немцев к возможному отступлению сказалась не только на настроениях простых жителей области, но на отношении к ним немецких пособников - карателей, полицаев, агентов. Почувствовав неуверенность в силе своих покровителей, они также изыскивали возможность бежать в леса к партизанам, пытаясь тем самым хоть как-то искупить свою вину.

Появилась возможность формирования крупных партизанских соединений, способных вести широкомасштабные войсковые и диверсионные операции.

Одновременно с формированием 1-й партизанской бригады при ней была создана оперативная группа УНКГБ ЛО под руководством И.Г. Пяткина. В ее состав вошли оперативные работники Васильев, П.М. Шатилов, Цветков и Иванов. Пяткин, имевший склонность к агентурной работе, сумел вовлечь в нее своих подчиненных, в итоге они обеспечили решение задач, поставленных руководством 4-го отдела, и прежде всего задачи по проникновению в разведывательные органы противника.

Подготовленный Пяткиным разведчик из числа военнопленных Лазарев был внедрен в немецкую разведывательную школу, находившуюся в местечке Печки в Эстонии. Состоя в охране школы, он быстро завоевал доверие ее руководства и был выдвинут на должность командира среднего звена. В соответствии с заданием он создал условия, благодаря которым оперативная группа задержала и доставила в штаб партизанской бригады заместителя начальника разведывательной школы Гурьянова, который самолетом был переправлен в Ленинград. Гурьянов дал подробные показания о своей предательской деятельности в пользу германской разведки, назвал немецкую агентуру, заброшенную с разведывательными заданиями в советский тыл. После выполнения задания Лазарев остался в партизанской бригаде.

Пяткину удалось также правильно выстроить взаимоотношения с командованием бригады, что позволило оперативной группе эффективно заниматься внутрибригадным контрразведывательным обслуживанием, а также работой с населением в местах дислоцирования бригады, с военнопленными, содержавшимся в немецких лагерях, с добровольцами РОА. Агентурная работа, проводившаяся среди разных контингентов, позволила решить ряд важных задач, одной из которых являлось пополнение личного состава бригады за счет скрывавшихся от немцев в лесах местных жителей, а также лиц, служивших у немцев в карательных отрядах, подразделениях РОА и полиции. Под влиянием агентов многие из них решались на переход к партизанам.

Так, например, в сентябре 1943 года из гарнизона деревни Межничек, охранявшего железную дорогу Дно - Дедовичи, на сторону партизан перешли 32 солдата, которые явились с пулеметом, минометом, 24 винтовками и боеприпасами. В том же месяце с работ по возведению оборонительных укреплений в районе города Пскова ушли к партизанам 168 советских военнопленных. В октябре 1943 года из гарнизона деревни Большая Горушка Псковского района на сторону партизан перешли 72 солдата РОА.

С помощью агентуры оперативной группе удалось разложить карательные гарнизоны в деревнях Псковского района: Шванибахово, Москино, Липеты, в результате чего к партизанам ушли более 800 человек, из которых 365 были зачислены в состав 1-й бригады, остальные переданы в другие партизанские формирования.

Пополнение бригады, в том числе местными жителями, шло быстрыми темпами. В сентябре 1943 года в ней было 616 человек, в октябре - уже 878, в ноябре - 1188, в декабре - 1497, в феврале 1944 года - 2060. В марте 1944 года, на день соединения с частями Красной Армии, бригада насчитывала в своем составе 2448 человек.

В связи с быстрым ростом личного состава остро обозначилась задача пресечения проникновения немецкой агентуры в подразделения бригады, для чего требовалось увеличение численности оперативной группы. Не было иного пути решения проблемы, кроме как привлекать к деятельности группы наиболее подготовленных, политически зрелых командиров и бойцов партизанской бригады. Пяткиным на оперативную работу были выдвинуты 6 человек: командир взвода Баранов, командиры рот Сиденин и Семченко, а также бойцы Смирнов, Кузьмин, Терентьев. Сочетание опытных сотрудников и вновь зачисленных (а они знали личный состав не хуже, чем оперработники) позволило усилить агентурные позиции в бригаде за счет новых вербовок, благодаря чему агентурный аппарат вырос до 120 агентов, из расчета - один агент на 20 человек. С их помощью были разоблачены 22 агента немецких спецслужб, внедренных в партизанскую бригаду, и 152 предателя в окружении.

Вот некоторые из них:

Токарский, он же Ларин Борис Иосифович, бывший лейтенант Красной Армии. После пленения завербован немецкой разведкой, обучался в разведывательно-диверсионной школе в Эстонии. В январе 1942 года был выброшен с разведзаданием в советский тыл, после его выполнения в феврале того же года вернулся в город Псков. От немецкой разведки получил вознаграждение в сумме 40 тысяч рублей. Вместе с другими военнопленными в 1943 году был внедрен в 1-ю партизанскую бригаду, но изобличен и по решению партизанского суда в конце 1943 года расстрелян.

Кирьянова Мария Алексеевна, при немцах работала агрономом Славковичского земельного управления. Являясь агентом немецкой контрразведки, была внедрена в бригаду, но разоблачена и расстреляна.

Андреева Анна Андреевна, проживавшая в Сошихинском районе, была завербована немецкой разведкой и внедрена в партизанскую бригаду с заданием войти в близкие взаимоотношения с командным составом и в удобный момент уничтожить командиров. По решению партизанского суда расстреляна.

В целом оперативная группа провела в бригаде работу по 198 следственным делам на 206 человек, занимавшихся шпионской, предательской и другой враждебной деятельностью, в том числе склонением к дезертирству, распространением панических слухов и мародерством.

Серьезных результатов оперативная группа достигла в контрразведывательной работе в окружении мест дислоцирования бригады. Опять-таки это произошло за счет приобретения источников информации среди местного населения. Оперативным составом были завербованы 240 агентов, которые были сведены в 7 резидентур, а также 47 агентов - связников, разведчиков-маршрутников, вербовщиков и содержателей явочных квартир. Агентурный аппарат регулярно обеспечивал оперативную группу разведывательной информацией, а также участвовал в подготовке и проведении диверсий.

Успешно действовали две резидентуры, созданные в Пскове. Первая состояла из 10 агентов, каждый из которых имел свое задание. Один доставал взрывчатые материалы и передавал их другому негласному помощнику, который работал кондуктором на железной дороге, а тот - резиденту для использования при проведении диверсий. Другой помощник, работавший бухгалтером в Управлении службы пути в Пскове, предоставлял сведения о графике движения поездов и характере перевозимых немцами грузов. В состав этой резидентуры также входила группа боевиков, которые успешно справлялись с заданиями диверсионного характера.

Так, 1 ноября 1943 г. в железнодорожном депо псковской станции было взорвано 4 паровоза, находившихся там на ремонте.

5 ноября 1943 г. ими же была нарушена телеграфно-телефонная связь на дороге Остров - Псков, на восстановление которой немцам потребовалось двое суток.

Второй резидентурой руководила женщина, у которой на связи были 8 помощниц и помощников. Одна из них работала на территории немецкой воинской части и давала сведения о технической оснащенности ее подразделений, их численности, пополнении. Другой помощник, работавший на немецком аэродроме, информировал о количестве, типах самолетов, запасах боеприпасов и горючего. Служившая на вещевом складе информатор сообщала сведения о воинских частях в Пскове. Сапожник, принимавший заказы на дому, собирал информацию о лицах, имевших связь с немецкими спецслужбами. Спаренные агенты - подруги, жительницы Пскова - выявляли среди местных жителей тех, кто имел пронемецкие настроения.

В Новоржевском районе была создана резидентура под руководством местного жителя, работавшего у немцев волостным писарем. Он имел на связи 14 агентов, которыми руководил через двух связников. Помимо сбора разведывательных данных, они, выполняя задание опергруппы, сожгли три моста через реку Льста на шоссейных дорогах Новоржев - Сущево и Остров - Псков.

В Сошихинском районе действовала резидентура под руководством также женщины, которая являлась хозяйкой явочной квартиры. На связи у нее были три помощника, в задачу которых входило проведение исключительно разведывательной работы.

Связь с опергруппой резидент осуществляла через связника-маршрутника.

Оперативная группа смогла усилить агентурные позиции в Островском, Порховском, Славковичском и Карамышевском районах. Так, например, одна из помощниц, приобретенная вербовщиком, сумела вывести к партизанам врача-хирурга Порховской больницы Знаменского. В дальнейшем, находясь в бригаде, Знаменский вылечил более 200 больных и раненых партизан. Трое помощников, имевшие связь с лагерем военнопленных, постоянно устраивали побеги военнопленных и через агента-маршрутницу переправляли их в партизанскую бригаду.

Один из боевиков, работавший в совхозе «Дербинка», 14 октября 1943 г. путем поджога уничтожил около 1000 пудов зерна и 25 тонн сена и соломы, заготовленных немцами для воинских частей. Другой боевик 19 октября 1943 г. сжег два деревянных моста на шоссе Соловьи - Лонева Гора. Позже, в ноябре 1943 года он же поджег еще три моста.

Боевик, действовавший в Псковском районе, 28 октября 1943 г. сжег два сарая, в которых находилось 28 тонн сена, заготовленного немцами для кормления лошадей, и три барака, построенных для размещения там раненых солдат.

Боевик-маршрутник 5 ноября 1943 г. в деревне Баево Псковского района сжег дом вместе с находившимися там документами и имуществом штаба немецкой воинской части, занимавшейся строительством оборонительных сооружений.

С сентября 1943 года по март 1944 года первой партизанской бригадой при непосредственном участии оперативной группы были разгромлены гарнизоны противника в деревнях Морозы, Вески Новоржевского района, в деревнях Погорелка, Немаево, Рысцово Славковичского района. В этих гарнизонах уничтожены 630 немецких солдат и офицеров. Еще внушительнее выглядит цифра карателей, уничтоженных партизанами в боях, - 2079 человек. При этом взяты в плен 14 немцев и захвачены впечатляющие трофеи.

Диверсионными группами бригады с использованием разведданных опергруппы взорваны 78 железнодорожных эшелонов с живой силой и техникой противника, 18 железнодорожных и 88 шоссейных мостов, приведено в негодность 6 километров железнодорожных путей, регулярно выводилась из строя телефонно-телеграфная связь.

Партизанская бригада контролировала значительную территорию Славковичского, Сошихинского и Порховского районов. В этих районах с помощью партизан была восстановлена советская власть и, как знак этой победы, открыты две начальные школы.

С началом наступления частей Ленинградского, Волховского и 2-го Прибалтийского фронтов в январе 1944 года неизмеримо возрос боевой дух партизан. Так, 1-й полк под командованием Дунского в районе Псков - Карамышево разгромил немецкую группировку, готовившую операцию против партизан. В результате внезапного налета уничтожены около 500 немцев и взяты трофеи.

2-й полк под командованием Матвиенко совершил налет на двигавшуюся по дороге Выбор - Красное Сосонье колонну противника. В бою были уничтожены около 200 немцев, разбито 6 автомашин с живой силой, взяты трофеи - 4 пулемета, 54 винтовки, более 20 тысяч патронов.

21 февраля 1944 года бойцы бригады совершили налет на один из участков Варшавской железной дороги. Были разобраны рельсы, шпалы, нарушена насыпь дороги, в результате чего все перевозки были приостановлены на 10 суток.

В марте 1944 года 1-я партизанская бригада соединилась с наступающими частями Красной Армии и была расформирована. Бойцы и командиры бригады пополнили ряды действующей армии, а сотрудники госбезопасности приступили к работе в Управлении НКВД ЛО.

8-я бригада была сформирована на базе 2-го батальона 1-го отдельного партизанского полка в начале октября 1943 года. Зоной ее действий являлись Псковский, Островской, Сошихинский и частично Славковичский районы. Именно к этому времени относится и создание при ней оперативной группы 4-го отдела УНКГБ ЛО. Возглавил ее оперативный работник Г.И. Репин, ранее являвшийся начальником опергруппы при реорганизованной 2-й партизанской бригаде. В опергруппу вошел также уполномоченный при 2-м батальоне этого партизанского полка С.А. Мальцев.

Ко времени создания 8-й бригады обстановка в немецком тылу существенно изменилась. Партизаны, хотя и несли потери от действий карателей, наносили немцам удары по всем направлениям боевой и диверсионной деятельности. В период с 3 августа по 15 сентября 1943 года по указанию ЛШПД ими была проведена знаменитая «рельсовая война», по существу, дезорганизовавшая работу железнодорожного транспорта в немецком тылу, а сразу после нее последовала не менее неприятная для немцев операция «Концерт», завершавшая транспортную и телефонно-телеграфную разруху. Эти громкие «выступления» не могли остаться не замеченными и местным населением, у которого по мере ухудшения положения оккупантов все больше начинали проявляться патриотические настроения. Поэтому пополнение бригад, в том числе 8-й, шло непрерывным потоком. В нее, как и в другие бригады, вливались жители окрестных сел и деревень, военнопленные, бежавшие из немецких лагерей. У задумывающихся о своем будущем солдат РОА также не было другого выбора, как идти к партизанам. Немецкие пособники из полиции и других немецких формирований тоже призадумались об искуплении своей вины и шли с повинной туда же.

К марту 1944 года численность личного состава 8-й бригады дошла до 3900 человек. Среди них находились: 211 бывших добровольцев-власовцев, 129 полицаев, 178 человек, работавших ранее в строительных немецких батальонах и других учреждениях, 763 военнопленных, бежавших из немецких лагерей.

Появление подобного контингента в бригаде требовало усиления агентурно-оперативной работы по ее личному составу. По причине отсутствия кадровых оперативных работников Репин, имевший опыт в подобного рода деятельности, подобрал и выдвинул на чекистскую работу семерых наиболее подготовленных, политически грамотных младших командиров бригады: И.Ф. Жалнина, бывшего оперуполномоченного ОО НКВД 789-го стрелкового полка, бежавшего в августе 1943 года из немецкого плена; М.И. Ширяева, в прошлом оперуполномоченного дорожно-транспортного отдела НКВД на станции Шауляй, прибывшего из Пскова в августе 1943 года, где находился на лечении у отца после контузии; М.В. Спиридонова, бывшего участкового уполномоченного милиции Славковичского района, партизана с 1942 года; В.П. Яцуляка, бывшего начальника пожарной охраны Пестовскогр РО НКВД, партизана с 1942 года; М.И. Лаврентьева, бывшего работника ИТЛ НКВД в Ленинграде, бежавшего из плена в августе 1942 года; И.М. Макотра, бывшего народного судью Гдовского района, бежавшего из плена в июле 1943 года; М.А. Зеленкина, партизана с 1942 года.

За период с октября 1943-го по март 1944 года опергруппа разоблачила 40 агентов немецкой контрразведки, пытавшихся проникнуть в бригаду (из них 31 расстрелян). В местах дислокации установлены 56 предателей (54 расстреляны). 39 человек из числа личного состава бригады были казнены за бандитизм, грабежи, мародерство, дезертирство.

В числе разоблаченных немецких агентов были:

Н.А. Шепилин, бывший участковый оперуполномоченный милиции, который, находясь в рядах действующей армии, в конце 1941 года сдался в плен. В лагере военнопленных в городе Замберг, в Германии, был завербован немецкой разведкой и направлен на учебу в разведшколу в м. Печки в Эстонии. В октябре 1943 года, по ее окончании, в числе других обучавшихся в ней агентов был внедрен в 8-ю бригаду, но сразу выявлен и расстрелян.

В.Д. Постников, 1915 г. р., в 1938 году окончил Московский институт театрального искусства и работал артистом театра имени Вахтангова. Осенью 1941 года, выехав с бригадой на гастроли на фронт, во время окружения сдался в плен, назвав себя офицером Красной Армии. Находясь в лагере военнопленных на территории Литвы, был завербован немецкой контрразведкой, занимался выявлением среди советских военнопленных патриотически настроенных лиц, являлся ярым агитатором за вступление в РОА. В дальнейшем сам вступил в РОА, был переведен в Замберг, в лагерь СД, доносил об антинемецких настроениях офицеров РОА, выступал перед ними с антисоветскими речами. В мае 1943 года был переведен в батальон РОА под городом Псковом и зачислен в отдел пропаганды.

В октябре 1943 года немецкая контрразведка внедрила его в состав гарнизона РОА деревни Назимово Псковской области. Когда гарнизон перешел на сторону 8-й партизанской бригады, Постников под легендой военнопленного, бежавшего из немецкого лагеря, проник в бригаду, имея задание попасть в Москву, где должен был проводить разложенческую работу среди артистов. Однако этим планам не суждено было сбыться. В ноябре 1943 года Постников был разоблачен как немецкий агент и расстрелян.

Г.И. Каменчук, в ноябре 1941 года сдался в плен. Находясь в лагере военнопленных, был завербован ГФП. По заданию Псковского ГФП в течение лета 1943 года под видом жестянщика и лудильщика посещал населенные пункты Псковского и Сошихинского районов. Ему удавалось проникать в партизанские отряды, после чего он сообщал в ГФП о местах их расположения. В декабре 1943 года как предатель был расстрелян.

И.Н. Чумак, бывший военный врач. Находясь в лагере, вошел в состав созданной немцами антисоветской организации «Союз русских националистов». Активно участвовал в выработке ее программы. Он же претендовал на портфель министра здравоохранения в составе антисоветского «Правительства новой России» под руководством некоего Бессонова. После разгона немцами этого «правительства» Чумак добровольно вступил в РОА, а с августа 1943 года работал в немецкой разведывательно-диверсионной школе в местечке Печки в Эстонии в качестве начальника санитарной службы и преподавателя. В 1944 году проник в бригаду, но был разоблачен и расстрелян.

Как отмечено выше, оперативная группа при 8-й партизанской бригаде вскрыла несколько террористических и бандитских групп, действовавших против партизан по заданию немцев. В октябре 1943 года они заслали в бригаду своих агентов Бабина, Егорова, Попова и Васильева для совершения терактов против командного состава. Им удалось уничтожить опытного командира, старого партизана Верещагина.

Будучи арестованными, они показали, что до внедрения в бригаду были завербованы Псковской тайной полицией, прошли курс обучения в лагере СС методам подрывной деятельности и террора. Под видом военнопленных, бежавших из лагеря, проникли в бригаду с заданием: добиться участия в диверсионных актах под руководством опытных командиров-партизан, чтобы во время выхода на задание уничтожать их, а по возвращении докладывать надуманные причины гибели.

Находясь в составе одного из отрядов бригады, которым командовал Смирнов, террористы убедили его направить их на задание вместе с командиром Верещагиным. Выйдя в район Ланевой горы Псковского района, на привале они убили Верещагина, а вернувшись в отряд, заявили, что по пути следования попали в засаду и были обстреляны, при этом Верещагин погиб.

Через несколько дней группа Бабина снова вызвалась пойти на ответственное задание, поставив условие, чтобы с ними был направлен опытный командир или политрук. Однако на этот раз их замысел был раскрыт, и 10 ноября 1943 г. они были расстреляны перед строем партизан.

В период массового ухода местного населения в леса немцы активизировали использование лжепартизанских бандитских групп, созданных для дискредитации партизанского движения. Так, в конце 1943 года в Славковичском районе действовала бандитская группа «зеленых» в составе четырех человек под руководством немецкого агента, бывшего полицейского Славковичской полиции Горшкова. Эти бандиты, кроме грабежей и убийств местного населения, передавали немцам сведения о местах расположения партизан и скрывавшихся в лесах мирных жителей. По доносу Горшкова немецкий карательный отряд напал в Славковичском районе на землянки жителей деревни Горбово и для устрашения других сжег на кострах 19 человек, в том числе детей и стариков. Бандитская группа была выловлена и 23 ноября 1943 г. расстреляна перед жителями деревни.

В октябре 1943 года сотрудниками опергруппы был пойман и расстрелян служивший у немцев старшим полицейским в Мелеховской волости Псковского района В.Д. Громов, лично расстрелявший 50 цыган , проживавших в деревне Мелехово.

На основании данных, полученных от агентуры и путем опроса местных жителей, опергруппа взяла на учет более 450 человек, занимавшихся предательской и пособнической деятельностью. Впоследствии эти сведения были использованы в работе тремя нашими контрразведывательными группами, следовавшими за воинскими частями наступающей Красной Армии. Одну из них, Гатчинского направления, возглавлял начальник 2-го контрразведывательного отдела области Сахаровский.

Сотрудники оперативной группы в своей работе опирались на помощь завербованных ими 119 агентов. Часть из них они свели в 9 резидентур. Среди агентов были 30 связников, что обеспечивало своевременность поступления от резидентов и агентов собранной теми информации, и 10 вербовщиков, которые на стадии подбора агентов проводили их изучение, а затем самостоятельно вербовали или создавали условия для выхода на них оперативных работников. Как видим, рекомендации Кожевникова в частной переписке с Репиным, когда тот был еще руководителем оперативной группы при 2-й партизанской бригаде, не пропали даром. Кроме того, Репин, находясь в августе 1943 года на лечении в нашем тылу, пополнил в опергруппе Хорсуна свой багаж опытом других сотрудников и извлек для себя много полезного.

Результаты были налицо. От агентов постоянно поступали сведения о противнике, с их участием проводилась работа по разложению гарнизонов РОА и полицейских подразделений, переправлялись в партизанскую бригаду те, кто не желал служить немцам. Под руководством оперативного состава они также проводили диверсии на железных дорогах, складах и коммуникациях оккупантов.

В Пскове была создана резидентура под руководством женщины, работавшей сотрудницей Псковской биржи труда. Она сообщала о строительстве оборонительных сооружений, куда биржа направляла местных жителей, о минировании отдельных зданий в Пскове и другую информацию. От находящихся у нее на связи патриотов она получала данные о противнике и отправляла все эти сведения через связника в оперативную группу.

Одна из помощниц, работавшая в военно-полевом банке в Пскове, где состояли на денежном довольствии немецкие воинские части, систематически сообщала о передвижении войсковых частей, их нумерации и численности. Другая, работавшая медсестрой немецкого военного госпиталя № 917 в Пскове, доставляла данные о воинских частях, действовавших на фронте, о количестве поступавших и убывавших после лечения немецких солдат и офицеров. Кроме этого, передавала партизанам медикаменты.

Одним из вербовщиков была завербована машинистка немецкой авиационной части, через которую опергруппа получала ценные сведения о самолетах на аэродроме «Кресты». Через нее же шли данные о результатах налетов нашей авиации на объекты противника.

С помощью другого вербовщика опергруппе удалось в конце 1943 года создать в Пскове вторую резидентуру, также под руководством женщины, работавшей на кухне немецкой железнодорожной части. У нее на связи были четыре помощника, которые служили в различных немецких военных учреждениях и доставляли ценную информацию о перевозках грузов и живой силы противника, а также о немецких пособниках из числа местных жителей.

Двумя вербовщиками в январе 1944 года была создана резидентура в городе Острове, также во главе с женщиной, работавшей в немецкой пекарне. У нее на связи находились две женщины-сестры. Одна из них была официанткой в столовой немецкой летной части, и от нее поступали сведения о наличии в Острове войск противника, о передвижении частей, количестве и типах самолетов, базирующихся на аэродроме вблизи города, и другая ценная информация.

Резидентура в Пушкиногорском районе, руководимая работавшим у немцев писарем Софинской волости, информировала о передвижении немецких подразделений по дороге Остров - Опочка и Остров - Пушгоры, выявляла предателей. Сам резидент собирал разноплановую разведывательную информацию и готовил связникам опергруппы нужные документы для свободного передвижения по Островскому и Пушкиногорскому районам.

Заслуживает внимания работа, проведенная оперативным составом по разложению гарнизонов РОА, карательных отрядов и полиции. Следует заметить, что к осени 1943 года все места дислокации гарнизонов РОА были чекистским формированиям, действовавшим в немецком тылу, хорошо известны. Не являлась исключением и оперативная группа Репина, которая сразу после прибытия в бригаду начала проводить мероприятия по гарнизонам РОА. Иногда такие операции блестяще удавались - в частности, в гарнизоне деревни Назимово Псковского района, когда часть солдат перешли на сторону партизан, а остальные были отправлены немцами в Псков и разоружены.

Обстоятельства этой операции следующие: начальник опергруппы Репин получил данные от двух помощников о том, что в Назимовском гарнизоне настроение у большинства рядового и офицерского состава весьма колеблющееся и склоняется не в пользу немцев. Через помощников удалось собрать сведения о командном составе и установить, что командует всеми гарнизонами, сведенными в 1-й гвардейский ударный батальон РОА, белоэмигрант, капитан граф Лямздорф, а начальником гарнизона Назимова является лейтенант Жданов.

Получив такие данные, Репин незамедлительно обратился с письмом ко всем начальникам гарнизонов РОА, в котором указывал на бессмысленность их борьбы против советских партизан, а также на то, что они своими действиями усугубляют вину перед Родиной. В письмах, доставленных через связников, каждому были назначены даты предварительных встреч.

6 октября первым на обусловленное место в дер. Мелехово, где не было немцев и власовцев, явился Жданов. Репин встретился с ним один на один. Из того, что говорил Жданов, он сделал вывод, что солдаты РОА воевать против партизан не хотят и при удобном случае убегают к ним. Начальник Назимовского гарнизона согласился привести личный состав к партизанам.

Однако, вернувшись в Назимово, Жданов доложил Лямздорфу о проведенных переговорах, и тот, будучи опытным агентом немецкой разведки, имевшим награды за участие в боевых действиях в Испании, решил начать игру с партизанами. 8 октября, известив через связных, он также явился на личную встречу под охраной группы офицеров РОА.

Репин встретил их с командиром одного из отрядов Воробьевым. Они договорились, что гарнизоны РОА прекратят борьбу против партизан. После этой встречи Репин принял рискованное решение и направил Воробьева с двумя партизанами прямо в расположение гарнизона, чтобы сразу увести солдат на партизанскую базу. Появившись в гарнизоне, Воробьев провел митинг, однако вернулся обратно без добровольцев.

Лямздорф, находившийся в это время в другом гарнизоне, в дер. Шванибахово, узнав о посещении Назимова партизанами, прибыл туда и написал письмо, в котором указал: «Мы к партизанам идти не согласны, ибо не разделяем партизанскую красную идеологию» , - и просил о новой встрече с командованием отряда. В то же время он дал команду немедленно отправить личный состав назимовского гарнизона в Псков и там их разоружить.

На встречу с Лямздорфом никто из опергруппы не пошел. Репин через связников успел установить контакт с одним из офицеров гарнизона, лейтенантом Зуевичем, который 12 октября от имени Репина обратился к солдатам и офицерам с призывом перейти к партизанам, не дожидаясь возвращения Лямздорфа, и с помощью направленных к нему партизан снял и увел в лес весь гарнизон с вооружением и боеприпасами. Жданов и другие антисоветски настроенные лица были арестованы.

Операция была проведена без единого выстрела. К партизанам перешли 152 солдата РОА. Из гарнизона были вывезены 3 станковых и 7 ручных пулеметов, 3 ротных миномета, 141 винтовка, 4 автомата, 21 тысяча русских и 9 тысяч немецких патронов, 180 гранат, 225 минометов и 15 подвод разного имущества.

Примерно таким же образом в октябре была проведена работа по разложению гарнизонов в дер. Стадник Островского района, откуда агентура привела 211 солдат, и в ноябре 1943 года в деревне Пезово Ашевского района, откуда прибыли еще 70 добровольцев РОА. Всего опергруппа вовлекла в партизанскую бригаду более 450 человек из числа власовсцев, полицаев и членов рабочих батальонов. Свою работу оперативная группа заканчивала с хорошими показателями. 1 марта 1944 года, находясь на территории Островского района, 8-я партизанской бригада соединилась с наступавшими частями Красной Армии.

13-я партизанская бригада создавалась на базе партийно-подпольной группы под руководством В.И. Порученко, которая насчитывала 20 человек. Летом 1943 года за счет местного населения она выросла в партийный партизанский отряд численностью в 100 человек. Возглавил его бывший председатель Кипеньского сельсовета Дедовичского района М.С. Аникин. К октябрю 1943 года отряд состоял уже из 400 человек и продолжал пополняться, что дало основание ЛШПД сформировать на его базе батальон под командованием В.Д. Буровцева. С учетом того, что к началу февраля 1944 года численность батальона достигла 1000 человек, решением ЛШПД он был преобразован в бригаду. Ее возглавил капитан Красной Армии А.В. Юрцев, который до этого был начальником штаба 2-й партизанской бригады. Комиссаром стал майор А.Г. Порученко. Действовали партизаны в Дедовичском, Белебелковском, Дновском, Волотовском, Пожеревицком районах.

4-й отдел 6 февраля 1944 года направил в бригаду оперуполномоченного, лейтенанта ГБ Котлярова, который работал в Особом отделе УНКВД ЛО 2-й партизанской бригады до ее реорганизации, затем осуществлял контрразведывательное обеспечение отряда Грозного в составе оперативной группы Кадачигова, а с передачей его в 5-ю партизанскую бригаду вошел в состав оперативной группы Авдзейко.

По причине все того же отсутствия кадровых работников (а они к тому времени были задействованы на оккупированной территории области в 12 оперативных группах при партизанских бригадах, в отдельных партизанских полках и в 4 оперативных базах УНКВД ЛО) Котляров определил на оперативную работу опять-таки положительно зарекомендовавших себя в боевых операциях партизан: И.П. Анисимова, в прошлом участкового уполномоченного милиции Дедовичского района; Ю.Н. Лебедева, в прошлом студента медицинского института; Б.П. Васильева, боевика 4-го отдела, который 22 марта 1943 года в составе группы «Псковичи» был заброшен с заданием в тыл противника. В марте 1944 года был зачислен в штаты УНКВД.

В феврале 1944 года 4-й отдел направил в бригаду оперработника, младшего лейтенанта ГБ Лятушева М.И., командира той самой группы «Псковичи», в которую в свое время входил и Васильев.

Тогда группа состояла из четырех человек, была заброшена к Радиловскому озеру, действовала в Струго-Красненском районе. В течение марта и апреля 1943 года она собрала заслуживающую внимания разведывательную информацию по немецким коммуникациям. Малочисленность группы привела к тому, что она не смогла противостоять немецким карателям. 8 апреля в бою погибла Н.Н. Петрова. 29 июля не стало радиста В.М. Мальцева (1924 г. р.). Будучи на задании, он попал в засаду, в завязавшемся неравном бою уничтожил нескольких карателей. Получив тяжелое ранение, отважный разведчик не сдался немцам, последним выстрелом из автомата покончив с собой .

Опергруппа Котлярова начала свою деятельность с вербовки агентуры и к марту 1944 года сформировала агентурный аппарат из 113 человек, с помощью которых осуществлялись оперативное обслуживание бригады и выявление враждебных элементов среди местного населения. С их участием были разоблачены и уничтожены два предателя и получены материалы на нескольких местных жителей, сотрудничавших с немцами. Однако большего группа не успела сделать, так как в первых числах марта 1944 года 13-я партизанская бригада соединилась с наступавшими частями Красной Армии. Кадровые сотрудники УКГБ, а также Васильев вернулись в Ленинград, на Литейный, 4.

С последней поставленной точкой у читателя может возникнуть как минимум два вопроса. Первый из них - зачем создавать оперативную группу за месяц до освобождения ленинградской земли от немцев? И второй - существовали ли оперативные группы в других партизанских бригадах?

В порядке ответа на первый вопрос следует вернуться к январской, 1942 года встрече Жданова с Кубаткиным и Кожевниковым в присутствии начальника Ленинградского штаба партизанского движения Никитина. Носила она не праздный характер. По-видимому, Никитин опасался, что чекисты, которым приказом № 00415 от 18 января 1942 г. поставлены новые задачи, отойдут от партизанского движения. Потому-то Жданов и дал установку, чтобы во всех партизанских соединениях были организованы чекистские подразделения, аналогичные особым отделам в воинских соединениях. Кубаткин как член Совета ЛШПД и несший в этом качестве также ответственность за состояние партизанского сопротивления, ждановскую установку выполнил до конца, в том числе и по последней - 13-й бригаде. Тем более что в начале февраля 1944 года не все еще было так ясно, как стало месяцем спустя.

Что касается оперативных групп в остальных партизанских бригадах, то их чекистская деятельность строилась примерно так же и тоже на основе агентурной работы. На всех этапах деятельности органов госбезопасности их сотрудникам настойчиво внедрялась мысль о том, что их главным оружием является агентура и без нее - никуда. Понятно, что оперативные работники в партизанских формированиях разрабатывали и готовили операции против немцев, а для их реализации, как правило, привлекались советские патриоты из числа советских военнопленных и местных жителей.

Таким патриотом оказался К.А. Чехович, в котором руководитель оперативной группы при 7-й партизанской бригаде М.Н. Малахов сумел разглядеть умного разведчика. Вместе они подготовили и осуществили дерзкую операцию по уничтожению порядка 500 офицеров немецкой армии, собравшихся в кинотеатре в городе Порхове 13 ноября 1943 г. после проведенного совещания. Что касается личности самого Чеховича, то он был из «беглых», то есть военнопленных. Так называли Чеховича близко знавшие его люди, не имея о нем другой информации. О себе он мало что рассказывал. В Порхове появился неожиданно и незаметно, поселился у молодой женщины по имени Дуся, впоследствии ставшей его женой. Поначалу устроился работать мастером на электростанцию, а затем администратором и киномехаником в кинотеатр для немцев. Сумел завоевать их доверие. К тому же занялся еще и ремонтов часов, имея к тому некоторые навыки. Его дом стали посещать местные жители, заходили также и немецкие военнослужащие - благодаря этим связям он получил в комендатуре пропуск для посещения других населенных пунктов. Таким путем у него установилась связь с «лесом», поддерживать которую помогала мать Дуси - Анна Максимовна, проживавшая в деревне Радилово.

При выходах в «лес» Чехович встречался с командирами партизанских отрядов 7-й бригады Сарычевым и Жеребцовым, которые познакомили его с начальником оперативной группы Малаховым. Тогда-то и зародилась мысль о проведении дерзкой операции, которая тщательно готовилась при участии комбрига А.В. Алексеева и комиссара А.Ф. Майорова. Они выделили немалое количество тола, доставкой которого в кинотеатр занимались связная оперативной группы К.В. Архипова и партизан из местных жителей, после войны работавший в колхозе деревни Радилово, а также жена Чеховича Евдокия Васильевна и ее 16-летняя сестра Женя. Чтобы пронести тол в помещение кинотеатра и надежно укрыть, Чехович в течение месяца приучал немецкую охрану относиться без подозрений к тому, что он посещает проход под полом кинотеатра. Когда Чехович убедился, что немцы перестали обращать внимание на его непродолжительные заходы в «подполье», он поместил тол под полом в зоне балкона (на котором, как и предполагалось, разместился «цвет» немецкого офицерства) и присоединил к толу часовой механизм. 13 ноября 1943 г. во время сеанса он рубильником отключил подачу электричества в зал, что вызвало среди офицеров легкое замешательство, и покинул кинотеатр. Когда раздражение немцев в темноте зала стало переходить в ярость, раздался взрыв огромной силы, который потряс близлежащие здания.

На следующий день Чехович добрался до деревни Большие Утехи, где его с нетерпением ожидал Малахов, которому разведчик доложил подробности успешно проведенной операции. Вместе с Малаховым он прибыл в лес и был назначен начальником штаба второго отряда 7-й партизанской бригады.

Можно себе представить, как бесновались немцы после гибели пятиста офицеров, среди которых был даже один генерал. Немецкая контрразведка начала охоту на Чеховича. Она предприняла попытку внедрить в бригаду своего агента, Евдокию Гусеву с заданием вывести Чеховича в одну из деревень, где немцы смогли бы его арестовать или, если это не удастся, уничтожить его в бригаде. Однако Гусева была разоблачена Малаховым и его заместителем Староладко (ранее он входил в состав Особого отдела УНКВД 2-й партизанской бригады) и расстреляна.

Позже партизаны разгромили Карамышевскую ортскомендатуру. Там среди прочих документов было обнаружено распоряжение о розыске Чеховича в связи с покушением в порховском кинотеатре и давалось описание его внешности. Кстати, в своем сообщении в Берлин немцы, «слопухнувшие» теракт, указали меньшее количество погибших в результате взрыва, чем было на самом деле. После войны Чехович с семьей проживал в Одессе. Примечательно то, что в декабре 1967 года, накануне Дня чекиста он с опаской, как бы не желая раскрыть государственную тайну, дал корреспондентам газеты «Советская Россия» интервью о том, как готовилась эта операция и как она была им проведена.

Это один из эпизодов успешной деятельности оперативных групп при не упомянутых партизанских бригадах.

Примечания:

То есть тех, которые, будучи выведенными в немецкий тыл, после выполнения задания возвращались обратно.

Это тот самый сержант Мальцев, который в первый день войны попал под бомбежку на станции Лида и потом объяснял в отчете, как потерял оружие.

После войны Герасимова проживала в Ленинграде, вышла замуж, сменила фамилию на Заварину, у нее было двое детей. В 1951 году они все вместе переехали к ее родителям в Псков, где она работала в органах исполнительной власти и была почитаема среди жителей города.

Нумерация отрядов не обязательно соответствовала их количеству.

В послевоенные годы Дементьев обращался за подтверждением своего участия в мероприятиях по заводу и нахождения в группе Копырина. Однако его просьба не была рассмотрена положительно, возможно, в связи с тем, что при проверке не обратились к отчетному документу Бессчастнова.

В боях с немецкими карателями Бессчастнов был контужен. Повреждение слуховых органов не позволило ему продолжить службу в Ленинградском управлении. В 1947 году, будучи старшим оперуполномоченным Раутовского райотдела, он ходатайствовал перед руководством УНКГБ ЛО об увольнении из органов госбезопасности по состоянию здоровья. Просьба его была удовлетворена, и в том же году он выехал на постоянное жительство в Астрахань.

Это не тот Пенкин, о котором идет речь в начале книги.

К достоинствам Михаила Никитича Никитина, помимо многого другого, следует отнести и то, что он знал всех партизанских командиров среднего звена и выше, а также многих успешных командиров и руководителей чекистских формирований, действовавших в немецком тылу.

После войны до 2005 года работал в ГИДУВе (сейчас МАПО), являясь заведующим кафедры анестезиологии. Был удостоен мантии Почетного члена РАН.

В 1949 году он был убит при выполнении служебного задания.

Обстоятельства, связанные с внедрением начальником отдела «1 Ц» штаба абвера Вакербардом Клочкова, Андреевой и других немецких агентов подробно изложены на страницах 229–234 в очерке «Из дела одной шпионки» книги «В поединке с абвером», хотя в нем имеют место некоторые, видимо, специально допущенные искажения.

После выхода опергруппы в Ленинград Гриценко был официально зачислен на работу в органы государственной безопасности и направлен в МГБ Эстонии, где в одной из операций против националистических банд получил ранение, в результате которого у него была ампутирована нога. Проживал в Таллине.

Смысл вопроса сводился к выяснению того, послана ли группа Смирнова 4-м отделом с конкретным заданием по школе и надо ли «Лужанам» заниматься ею.

Цыгане подлежали уничтожению наряду с евреями.

В.М. Мальцев похоронен на кладбище деревни Старище Порховского района Псковской области.

Никитенко Н. В. Партизанские комбриги: люди и судьбы (Командиры партизанских бригад, действовавших на оккупированной территории Ленинградской и Калининской областей в годы Великой Отечественной войны)/ Никитенко Николай Васильевич. - Псков: ООО "Великолукская городская типография", 2010. - 399 с., фото.

Никитенко Николай Васильевич

Краевед и историк, автор книг о героической истории нашей Родины, мужестве, таланте и трудолюбии ее жителей. В новой книге дает объективную картину партизанской борьбы на временно оккупированной территории Ленинградской и Калининской областей РСФСР в годы Великой Отечественной войны, рассказывает об активных ее организаторах и участниках - командирах партизанских бригад, действовавших в этих регионах. Эта книга - результат кропотливой работы с архивными документами, встреч и переписки с ветеранами партизанского движения, родными партизанских комбригов и их товарищами по борьбе в тылу врага.

«Несмотря на то, что уже имеется обширная литература о партизанском движении на Северо - Западе России в годы Великой Отечественной войны, книга Н.В. Никитенко «Партизанские комбриги: люди и судьбы» является существен- | ным вкладом в изучение народной борьбы в тылу врага. Она впервые рассказывает о биографиях и судьбах всех командиров 13-ти Ленинградских, 23-х Калининских и 2-х Особых партизанских бригад Северо-Западного фронта, действовавших на временно оккупированной немецко-фашистскими захватчиками территории, снабжена их фотографиями. Значительная часть материала приводится впервые. Автор не идеализирует комбригов, показывает сложные моменты, раскрывает «белые пятна», благодаря чему исчезает ощущение недосказанности о том драматическом времени».

Д.А. Халтурин,
бывший командир 15-й Калининской партизанской бригады

5-я КАЛИНИНСКАЯ ПАРТИЗАНСКАЯ БРИГАДА

В третьей части книги "Командиры Калининских партизанских бригад" автор на основе архивных материалов восстанавливает биографии и рассказывает о судьбах командиров 5й Калининской партизанской бригады.

Марго Владимир Иванович

(9.06.1913 - 17.10.1977) Командир 5-й бригады с октября 1942 года до соединения ее с частями Красной Армии летом 1944 года (за небольшим перерывом - периодом командования бригадой М.И. Карнаушенко).
В период Великой Отечест­венной войны Владимир Ива­нович Марго, не служивший до того в армии, прошел путь от рядового партизана, члена небольшой группы Себежско- го актива, до майора, командира бригады, которая была одним из первых и крупных соединений калининских пар­тизан, созданных в глубоком тылу противника, в погранич­ных районах трех республик - РСФСР, Белоруссии и Латвии. Отчет о боевой деятельности бригады за период с октября 1942 по июль 1944 года занимает немало страниц, свидетельствующих о значительном уроне, нанесенном противнику: разгромлено 15 гарнизонов, 28 волостных управ, пущено под откос 24 железнодорожных эшело­на, уничтожено 10 танков, 178 автомашин, десятки мостов и дру­гих объектов - при этом противник потерял 4000 солдат и офицеров убитыми и 1500 ранеными. Кроме того, спасено от угона в фа­шистское рабство десять тысяч мирных жителей.
«Комбригу Марго было под тридцать, но выглядел он старше своих лет, - писал хорошо знавший его командир 10-й бригады Н.М. Вараксов. - Солидность ему придавала темная клинообразная бородка, с которой Владимир Иванович не расставался всю войну. Невысокий, плотный, и в разговоре, и в движениях сугубо штатский человек. Добродушный, спокойный, и лишь насторо­женные, отливающие в минуты гнева сталью глаза говорили о недюжинной силе воли партизана - бывшего учителя».
Родился Владимир Иванович Марго в деревне Демьяница (Ма- нушкино) Великолукского района. По национальности - латыш. Отец Иван Яковлевич и мать Ольга Яковлевна были крестьянами, но стремились дать детям образование, вывести «в люди». После окончания Великолукского педагогического техникума"был нап­равлен в Себежский район заведующим Перелазовской школы первой ступени, затем - учителем в Прихабскую школу колхозной молодежи. До начала Великой Отечественной войны за его плеча­ми было шесть лет работы учителем и инспектором школ, три года - заведующим районным отделом народного образования. Член ВКП(б) с 1941 года.
В июне 1941 года вступил в районный истребительный батальон. С группой партийно-хозяйственного актива под руководством первого секретаря райкома партии Ф.А. Кривоносова покинул Себеж и прибыл в город Торопец. Там было получено задание Калининского обкома партии - возвращаться в свой район, оккупированный немцами, и познакомиться с обстановкой, развернуть политическую работу в деревнях, приступить к организации парти­занских отрядов, словом, поднимать людей на борьбу с врагом.
Командиром небольшого отряда, который тронулся в обратный путь через несколько дней был назначен В.Я. Виноградов, начальник Себежского райотдела НКВД, комиссаром - Ф.А. Кривоносое. В течение августа-сентября 1941 года группе удалось, побывав во многих деревнях, установить связи с надежными совет­скими людьми, совершить несколько диверсий, обстрелять немецкую автоколонну. В.И. Марго приобрел бесценный опыт ра­боты в тылу противника. А вот закрепиться, чтобы вести воору­женную борьбу, не сумели - оккупанты начали активный поиск членов группы, ночевать приходилось в лесу, а наступали холода. В конце октября было принято решение - пробиваться в совет­ский тыл или соединиться с более сильным отрядом.
«Нелегким и долгим был этот путь, - вспоминал В. И. Марго. - В Пустошкинском районе нас выследили подразделения охранных войск, и мы с трудом вырвались из окружения. Не удалось нам повстречать партизан в Новосокольническом районе... Только под Великими Луками состоялась, наконец, встреча с партизанским отрядом». Но переход через линию фронта закончился не­удачей: в районе станции Охват группа нарвалась на большой немецкий отряд и была рассеяна. В.И. Марго, оставшись с тремя товарищами, ночевал в лесу, сильно обморозил ноги, и сам идти не мог: его довезли на санках в деревню к родителям. Два месяца у них лечился, а потом установил контакт с невельскими партизана­ми, через них - с Калининским обкомом партии.
Из Калинина направили на краткосрочные курсы в город Кимры - учили тактике действий в,тылу врага. После их оконча­ния В.И. Марго был назначен командиром, а А.С. Кулеш - комис­саром отряда автоматчиков, сформированного для действий в сос­таве 2-й бригады Г.Н. Арбузова, которая дислоцировалась в Невельском районе. «Отряд 22 мая отправился к месту назначе­ния, - писали в «Исторической справке» В.И. Марго и А.С. Ку­леш. - Но нас тянуло в свой Себежский район. И в этом отноше­нии нам помогло то, что действительной обстановки в районе Идрицы и Себежа никто не знал и наше желание отвечало интересам опергруппы 3-й ударной армии и областного управления НКВД. Поэтому нам разрешили изменить направление и выйти для действий в районы Пустошкинский, Идрицкий и «по возмож­ности» Себежский».
Отряд в количестве 67 человек пересек линию фронта и первого августа оказался на территории Пустошкинского района. «Там мы действовали до 17 сентября, пополнили отряд до 102 человек и 20 сентября пришли в северную часть Себежского района». Обстанов­ка здесь уже отличалась от той, что была осенью 1941 года, когда район покидала группа В.Я. Виноградова. Весной 1942 года в Себеж- ском районе стихийно, без «установок» сверху, по инициативе патриотически настроенных граждан, возникли несколько партизанских групп, состоявших в основном из попавших в окружение или бежавших из плена командиров и красноармейцев. Ими коман­довали П.П. Конопаткин, К.Ф. Никифоров, И.С.Леонов, А.С. Во­лодин и другие. И хоть действовали они недостаточно организован­но и активно, но на их счету были сожженные мосты, разбитые ав­томашины, уничтоженные оккупанты и предатели. К осени эти группы объединились в две - А.С. Володина и И.С. Леонова - об­щей численностью 52 человека. «До 4 октября мы разыскали и объ­единили группы Володина и Леонова, провели вербовку наиболее устойчивой части военнообязанных и в период с 4 по 6 октября в ле­су Л оховня провели формирование бригады в составе трех отрядов».
«Командиром бригады утвердили меня, - писал В.И. Марго. - Комиссаром назначили Кулеша, который вскоре после ухода Кри- воносова в советский тыл... принял на себя также и обязанности первого секретаря Себежского подпольного райкома партии». На­чальником штаба бригады был назначен лейтенант К.Ф. Никифо­ров, командирами отрядов стали А.Т. Щербина, В.Н. Никонов, Э.И. Малаховский. Началась боевая деятельность - уже в октябре были разгромлены гарнизоны в деревнях Борисенки, Томсино. Эти и другие операции, а также рейд 1-го Калининского партизан­ского корпуса привели в замешательство оккупантов и их приспешников, а в бригаду, наоборот, потянулись добровольцы, желающие сражаться с врагом. К лету 1943 года в бригаде было уже четыре отряда и в них - свыше 600 человек, а к лету 1944 года - восемь отрядов, объединявших 1163 человека.
15 декабря 1942 года В.И. Маргобыл приглашен в деревню Оде - рево, что в 30 километрах от Себежа, где расположился штаб рей­дирующей 4-й бригады во главе с капитаном В.М. Лисовским. Тот вручил приказ начальника оперативной группы 3-й ударной армии И.Н. Кривошеева от первого декабря о подчинении «отряда Марго в количестве ста человек товарищу Лисовскому». Это были уста­ревшие данные - отряд давно стал бригадой, численность которой была в три раза больше, чем в августе. «Довольно сдержанно я ска­зал, что у нас уже не отряд, а бригада, приказу подчинюсь, но пред­варительно сообщу об этом подпольному райкому партии, - вспо­минал об этом В.И. Марго. - Как он решит - так и будет. Лисов­ский с моим мнением согласился». Конечно, со стороны В. И. Мар­го это был «ход», граничащий с отказом, он был уверен, что «рай­ком», который находится в его бригаде, поддержит комбрига в его стремлении сохранить самостоятельность и не подчиниться «пришлым». Когда по рации В.М. Лисовского Марго и Кулеш свя­зались с членом Военного совета Калининского фронта, начальником штаба партизанского движения области С.С. Бельченко и до­ложили свое мнение, то в ответ получили радиограмму: бригаду разрешено оставить самостоятельной, но для усиления 4-й брига­ды передать ей один из отрядов. Это решение было компромис­сным - В.М. Лисовскому передали отряд Малаховского числен­ностью 129 человек и группы В. Рыбакова и М. Валласа.

Штаб 5-й партизанской бригады. В первом ряду (слева направо) - второй - комиссар бригады А.С. Кулеш, третий - комбриг В.И. Марго, крайний справа - начальник штаба бригады Л.X. Слободской. Октябрь 1943 г.

Вскоре последовал еще один кадровый приказ, о котором В.И. Марго почему-то ни словом не обмолвился в своей книге «Пыла­ющий лес», хотя он касался лично его. В «Исторической справке» этот момент изложен так: «Комбригом до февраля 1943 года был т. Марго. Затем по неизвестным причинам на должность комбрига был прислан из советского тыла капитан Карнаушенко М.И. Но он не обеспечил этой работы и после нескольких неприличных инцидентов был отозван, и 27 апреля 1943 т. Марго обратно принял командование бригадой». Думается, что «неизвестные причи­ны» не были тайной для командования бригады: скорее всего вышестоящий штаб не был доволен боевой работой. Марго в этот период был назначен заместителем командира бригады по разведке вместо старшего лейтенанта П.П. Конопаткина. (М.И. Карнау­шенко и В.И. Марго были назначены на должности приказом КШПД от 28 декабря 1942 года, вновь В.И. Марго назначен командиром бригады с 10 мая 1943 года. - Прим. Н.Н.).
Бригада проводила не только боевые операции, но и активную политическую работу с населением, наладила тесные связи с подпольщиками Себежа, Опочки, имела агентурную сеть, которая нас­читывала ко времени расформирования бригады 167 человек, во многих вражеских гарнизонах и населенных пунктах. В 1943 году влияние партизан было так велико, что было решено сформировать органы управления - семь участков, во главе которых были постав­лены коменданты из партизан - местных жителей. Во всех деревнях по представлению комендантов назначались партизанские старос­ты. Коменданты и старосты решали вопросы землепользования и распределения сенокосных угодий между крестьянами, регулирова­ли заготовки провианта для партизанских отрядов, организовывали спасение населения во время карательных экспедиций, оказывали помощь пострадавшим от карателей. Около полумиллиона рублей было собрано в фонд обороны страны, значительная сумма - на строительство танковой колонны «Калининский партизан».
Весь период 5-я бригада действовала в Себежском районе, не выходя из него даже в самые трудные периоды карательных экспедиций. Партизанской столицей стала Лоховня - урочище, расположенное в пятнадцати километрах от Себежа. Сплошным массивом тянется оно на многие километры в сторону Латвии и Красногородска. Отряды бригады базировались в разные периоды в деревнях Боровые, Агурьяново и других.
Отряды 5-й бригады совместно с другими соединениями кали­нинских, белорусских и латышских партизан неоднократно противостояли карательным экспедициям фашистов.
Самая тяжелая пора для партизан и населения началась в карательную экспедицию 16-20 апреля 1944 года, когда враг окружил Лоховню и ближайшие деревни. Партизаны покинули район бази­рования и укрывались в лесах и болотах. Все было уничтожено, негде укрыться, размолоть зерна. За весну партизаны «изучили» все считавшиеся непроходимыми болота, отдельные островки этих болот стали местом спасения. В мае в советский тыл были отправлены сотни детей, укрывавшихся от гитлеровцев.
«В многочисленных боях с карателями показал себя как спо­собный руководитель, смелый, находчивый и решительный ко­мандир, - говорится в характеристике В.И. Марго, составленной штабом партизанского движения Калининской области в августе 1944 года. - К моменту соединения с Красной Армией бригада удерживала большой район, что дало возможность армии пройти к границам Латвийской ССР».
В июле 1944 года 5-я бригада вместе с частями Красной Армии приняла участие в боевых действиях по освобождению территории района. Отряды бригады и их проводники выводили подразделения наших войск на пути вероятного отступления противника, перехватывали отходящие группы немецких солдат, обстреливали их из засад. Всю северную часть района наши войска прошли за одни сутки и почти без потерь. Дойдя до границы с Латвией, бригада получила приказ вернуться и 20 июля вошла в Себеж. Началось расформирование.
В.И. Марго был назначен председателем Себежского райиспол­кома, а С.А. Кулеш - первым секретарем райкома партии. Они не­которое время работали вместе, а затем В.И. Марго был переведен в Великие Луки, ставшие областным центром: он возглавил област­ной отдел народного образования. С 1949 по 1952 годы учился в Москве в Высшей партийной школе при ЦК КПСС, по окончании которой был избран заместителем председателя Великолукского обл­исполкома, а затем председателем областного совета профсоюзов.
В 1957 году, после упразднения Великолукской области, В.И. Марго был избран секретарем Великолукского горкома КПСС. В 1960 году ушел на пенсию. Но продолжал работать - был преподавателем в сельхозинституте, а с 1964 года - сначала ректором Великолукского педагогического института, а затем директором Великолукского филиала Ленинградского института физкультуры имени П.Ф.Лесгафта. С 1974 по 1977 годы - старший преподава­тель сельхозинститута. Неоднократно избирался в состав выбор­ных партийных и советских органов, постоянно была «на виду» и разносторонняя общественная деятельность.

На снимке: В. И. Марго (крайний справа) рассказывает о бое в деревне Глубочица Себежского района. Слева направо: В.Н. Вакарин - комиссар 4-й бригады, Н.С. Степанов - командир отряда 5-й бригады, Ф.Т. Бойдин - командир 1-й и 4-й бригады, В.А. Сергеева - разведчица 5-й бригады, М.М. Валлас - политрук взвода 5-й бригады, С.А. Яковлев - начальник штаба 6-й бригады, О.А. Югансон - начальник штаба отряда 5-й бригады, П.Н. Петрович - начальник разведки 5-й бригады. Деревня Глубочица. 1968 год

От имени калинин­ских партизан В.И. Марго выступал 14 июня 1967 года на торжест­венном собрании трудящихся, посвященном вручению Псков­ской области ордена Ленина, участвовал в подготовке встреч быв­ших партизан на Кургане Дружбы, он входил в состав редакцион­ной коллегии книги «Непокоренная земля Псковская».
Награжден орденами Ленина, Кутузова 1 степени, Отечествен­ной войны 1 степени, медалью «Партизану Отечественной войны» I степени и другими.

Источники и литература:

ТЦДНИ, ф. 479, оп. 2, ед. хр. 93, л. 57; ф. 479, оп. 2, ед. хр. 109, лл. 2-11; ф. 479, оп. 2, ед. хр. 33, л. 44.
Марго В.И. Пылающий лес. Л., 1979.

И все-таки бригаде Карицкого удалось выстоять. Больше того, она не только укрепилась в новом районе, но с конца лета начала стремительно расти. Что же касается активности ее боевых действий, то о ней дает представление хотя бы такая вот краткая хроника середины июля:
ночь на 14.07.43 - на шоссе Уторгош - Николаеве взорван мост через реку Черная;
ночь на 15.07.43 - на шоссе Уторгош - Николаеве уничтожен штабной автобус с 18 офицерами;
16.07.43 - в лесном бою около деревни Николаево убито и. ранено более 80 гитлеровцев;
ночь на 18.07.43 - сожжен льнозавод в деревне Хредино, разгромлены Павская и Всинская волостные управы, взорван мост на Киевском шоссе;
24.07.43 - уничтожена охрана лагеря военнопленных в деревне Уторгош, заключенные освобождены, большинство из них влилось в состав бригады.
Нельзя не отметить и успешной работы партизан бригады с местным населением. Отлично понимая, что это и есть одно из главных звеньев, держась за которое, можно, по ленинскому определению, "вытянуть всю цепь", командование 5-й ЛПБ придавало работе с населением особое значение. Ее вели постоянно и всеми имеющимися силами: каждый отряд, каждая диверсионная группа, отправляясь на задания, обязывались вести пропаганду и агитацию среди местных жителей. Таким образом зона политического воздействия бригады распространялась и на районы, находившиеся в значительном удалении.
Политотдел бригады, возглавляемый опытным партизаном, в прошлом секретарем Оредежского райкома партии, Иваном Ивановичем Исаковым, организовал выпуск и постоянно распространял на значительной территории многочисленные листовки, обращения к населению, бригадную газету "Партизанская месть"{101}.
Они несли жителям оккупированных районов правду о событиях на фронтах войны, ориентировали советских граждан в складывавшейся обстановке, звали к активным действиям против оккупантов.
Все это приносило свои плоды. Сотни и сотни крестьян, представителей местной интеллигенции становились активными помощниками партизан. В ряды борцов вставали даже священнослужители. Помню одного из них - Ф. А. Пузанова. Он был впоследствии награжден медалью "Партизану Великой Отечественной войны". Благодаря активной работе среди населения бригада получила надежную опору во всех своих делах, прочный резерв для своего пополнения.
Чтобы читатель яснее представил себе, насколько стремительно пополнялась бригада, приведу несколько цифр. В начале сентября в связи с наметившимся притоком свежих сил 5-я ЛПБ произвела реорганизацию своей структуры. На смену отрядам пришли полки: П. Ф. Скородумова, А. Ф. Тараканова и С. Н Чебыкина. Численность бригады составляла 438 человек. Но уже к началу октября, всего только через месяц, в бригаде было 3500 бойцов, был организован еще один полк - В. В. Егорова, бригада стала крупнейшей в области и продолжала стремительно расти. Думаю, что комментарии здесь не нужны.
Создание полков и предоставление им большей, чем отрядам, самостоятельности и инициативы потребовали закрепления за ними определенных зон базирования и боевых действий. Полку Скородумова была отведена зона между Плюссой и Стругами Красными, полку Тараканова - между Плюссой и Лугой, полку Чебыкина - между Уторгошем и Батецкой, полку Егорова - между Уторгошем и Сольцами. Таким образом, на огромной территории протяженностью о севера на юг до 100 и с востока на запад до 75 километров все участки Варшавской и Витебской железных дорог, все шоссейные дороги оказались под контролем партизан. 5-я бригада, действуя с каждым днем все увереннее и масштабнее, становилась фактически хозяином нового, ничуть не уступавшего первому, а во многом и превосходившего его Партизанского края. Для того чтобы район ее боевых действий получил право так называться, оставался один шаг; уничтожить волостные и местные управы и создать органы нашей власти.
"К ОРУЖИЮ, ТОВАРИЩИ!" 1943 год, сентябрь - октябрь
Победы давались нам нелегко. И не только в том дело, что воевали мы с противником очень сильным. Были и наши просчеты. Не по злому умыслу они совершались, не по глупости, не по трусости или неспособности действовать здесь тоже нельзя упрощать. Шла борьба, участвовали в ней тысячи людей, все они стремились к победе. Но пути к ней выбирали не всегда одинаковые и не всегда, к сожалению, безошибочно.
* * *
23 сентября в Хвойную возвратился наконец из затянувшейся своей командировки в 11-ю бригаду Гузеев, Прилетел усталым, похудевшим, обросшим и обносившимся. Почти два месяца пробыл он в немецком тылу, причем на них пришлась особая активность карателей. Впрочем, времени на отдых ему не дали вызвали в штаб. Вместе с ним вылетел в Ленинград и я.
О причине такой поспешности я узнал только в штабе. Бригада, из которой Гузеев только что вернулся, вопреки решениям ЛШПД покинула район боевых действий и двинулась на юго-запад. С точки зрения работников штаба (да и можно ли было иметь иную!), это было ЧП. Впрочем, обратимся к рассказу участника событий - автора книги "Волховские партизаны" В. П. Самухина: он, как я уже писал, сам воевал в 11-й бригаде.
В конце сентября активность карателей пошла на убыль. Бригада, рассредоточившая до этого свои силы для отрыва от преследования, вновь собрала отряды. И вот что за этим последовало:
"Сразу же устроили совещание командно-политического состава... Надвигалась осень, а в бригаде плохо было с обувью, обмундированием, продуктами. Кругом рыскали карательные отряды. Большинство командиров считало, что бригада не сможет действовать здесь в зимних условиях, и предложило перейти в западные районы. Гузеев поддержал это предложение.
Были разработаны три маршрута движения бригады на юго-запад к новым местам действий. 23 сентября в советский тыл на самолетах отправили раненых и начальника Волховской оперативной группы. Через некоторое время бригада тремя колоннами двинулась в путь..."{102}.
Помню, первое, что сказал Никитин, выслушав доклад Гузеева, было:
- Значит, совещание провели... Да кто же давал право командирам отрядов решать такие вопросы! Что у них там - партизанская бригада или колхоз? Опять совещаниями заболели...
Надо сказать, что в начале войны многие партизанские отряды действительно пережили "болезнь совещаний". Митинговали по любому поводу, иногда даже в боевой обстановке. И Ленинградский штаб приложил много сил к тому, чтобы руководство партизанскими подразделениями велось так же, как армейскими. Это было трудно: все-таки партизаны - не армия. Но так или иначе, а порядок был наведен. В этой связи рецидив старой "болезни" в 11-й бригаде выглядел какой-то нелепицей. Причем для иллюстрации порочности подобного метода руководства лучшего примера, пожалуй, не сыскать. Судите сами: Ленинградский штаб выдвигает как одну из важнейших задач освоение партизанами северных районов области, а командиры отрядов 11-й бригады, посовещавшись, решают, что воевать надо вовсе не здесь, и бригада уходит на юго-запад...
Свидетелем того, какой нагоняй получил за все это Гузеев, был я сам. О том же, что произошло в бригаде, читаем у В. П. Самухина:
"Далеко уйти не успели. 29 сентября из Ленинграда получили радиограмму. Штаб требовал немедленно прекратить поход и собрать все отряды в прежнем районе.
Ночью 8 октября самолеты доставили в бригаду начальника отдела кадров партизанского штаба П. Г. Матвеева, руководителя разведотдела подполковника К. Т. Василенко и А. А. Гузеева. Сразу же был собран командно-политический состав бригады, которому зачитали приказ Ленинградского штаба об отстранении комбрига А. П. Лучина и начальника штаба С. М. Беляева от занимаемых должностей. Комиссар бригады получил в приказе серьезное предупреждение.
Новым командиром бригады назначался Н. А. Бредников, начальником штаба А. И. Сотников..."{103}
Отстранение от должности командира и начальника штаба бригады - событие, конечно же, нешуточное, и в Ленинграде не вдруг пошли на такой шаг. При этом никто не ставил под сомнение личную храбрость и личные боевые заслуги Лучина и Беляева: штаб констатировал только многочисленные их просчеты в руководстве бригадой и на этом основании отстранил обоих от руководства ею.
Хочу подчеркнуть еще раз, что рассказал обо всем этом подробно вовсе не для того, чтобы попытаться принизить роль 11-й бригады в борьбе с оккупантами, не для того, чтобы занимательности ради поворошить былью ошибки - благо не свои. В. П. Самухин безусловно прав, когда пишет: "Теперь об этом легко судить. А тогда, в пекле фашистского тыла, никто не был застрахован от ошибок". И ошибки действительно совершались, действительно не одними удачами вымощен путь ленинградских партизан к победе. Только о чем это свидетельствует? Да прежде всего об огромной сложности борьбы.
А 11-й бригаде суждено было еще немало славных дел. И о них я тоже расскажу.
В оккупированных районах Ленинградской области октябрь сорок третьего года стал месяцем начала всеобщего народного вооруженного восстания. В эти дни события развивались настолько стремительно, что за ними трудно было уследить. Накапливавшаяся в течение двух с лишним лет ненависть советских людей к захватчикам выплеснулась мощной волной, в очень короткое время разрушив все то, что именовалось гитлеровцами "новым порядком". Враг удерживал еще фронт, но контролировать положение в собственном тылу уже не мог. Начинался заключительный этап борьбы в тылу врага под Ленинградом. Ее размах, массовость, масштабность и по прошествии многих лет будут в состоянии поражать воображение.
В те дни мы, работники опергруппы, покоя не имели. Создавшиеся условия позволяли планировать и осуществлять все более крупные боевые акции. Многократно возросла активность партизанских действий, а это требовало от работников штаба четкого и безошибочного руководства, точной координации движения всех тех огромных сил, которые оказались в нашем подчинении. Бурный рост численности партизанских бригад требовал кроме всего прочего еще и материальной поддержки. Радиограммы из вражеского тыла были похожи, как патроны в обойме: все реже упоминалось в них продовольствие - просили винтовок, автоматов, боеприпасов.
Базы в Хвойной и Александровской опять работали на пределе. Летчики, как мне казалось, не выходили из своих самолетов. И этого было все-таки мало. Наши возможности никак не поспевали за событиями.
Мы находили все новые и новые резервы. Делали все, что могли, и даже то, чего в принципе не могли. Но, чтобы читатель яснее представил себе картину происходившего, я должен прежде хоть вкратце рассказать о том, что представляло из себя восстание в тылу гитлеровцев вообще.
Оно вспыхнуло именно в октябре не случайно. К этому времени ленинградские партизаны перестали укрываться в лесах, они вышли в деревни, демонстрируя тем самым населению свою возросшую мощь, свое презрение к врагу, свою способность давать ему решительный отпор. В народе резко активизировались силы сопротивления захватчикам, временно подавленные жестокостью оккупантов, но никогда не иссякавшие. Чаша ненависти к врагу давно уже была полна. Теперь требовалась только капля, чтобы народному долготерпению пришел конец. И этой каплей стал очередной приказ немецкого командования - о создании в прифронтовой полосе так называемой "мертвой зоны".
Зная, что без опоры на местное население партизаны.становятся многократно слабей, понимая опасность разраставшейся народной борьбы в своем тылу и не находя для ее подавления иных средств, командование группы армий "Север" приняло решение: выселить жителей всех прифронтовых районов на запад, их имущество конфисковать, а населенные пункты уничтожить. Партизаны должны были лишиться в результате базы, а Германия - получить даровую рабочую силу, которую предполагалось использовать на строительстве оборонительных сооружений и на других работах, имевших военное значение. Конфискованные имущество, скот, сельскохозяйственные продукты должны были заткнуть брешь, образовавшуюся в результате массового саботажа, практически сорвавшего летом сорок третьего года планы оккупантов, касавшиеся заготовок под Ленинградом.
К непосредственному осуществлению задуманного гитлеровцы приступили в конце сентября. И тут же столкнулись с непреодолимым сопротивлением, которое возрастало день ото дня и не поддавалось даже частичному ослаблению ни силой, ни хитростью. Гдовская полевая комендатура, например, прибегла к такой уловке. В выпущенном ею обращении к населению говорилось: "Германская армия хочет решительно покончить с партизанами в ее тылу. Чтобы мирное население не пострадало от решительных действий, которые будут применены к партизанам и их укрывателям, приказывается вашу местность эвакуировать"{104}. Но ведь народ знал истинную цену "заботе" оккупантов! Эвакуироваться добровольно не хотел никто. И тогда гитлеровцы стали действовать силой оружия: врывались в деревни, выгоняли жителей из домов, всех сопротивлявшихся расстреливали на месте, остальных гнали под вооруженным конвоем на запад. Дома сжигали. Имущество крестьян, скот, хлеб конфисковывали и отправляли в Германию.
Посеявший ветер пожнет бурю, гласит древняя поговорка. И буря разыгралась. Весь народ поднялся на открытую вооруженную борьбу. В считанные дни восстание охватило все оккупированные районы области. Вот несколько дат и цифр.
21 сентября гитлеровское командование издало приказ о немедленной эвакуации населения "с использованием всех средств и возможностей"{105}.
24 сентября Ленинградский обком ВКП(б) обратился к населению оккупированных районов области с воззванием: не подчиняться немецким властям, срывать все их планы, подниматься на борьбу{106}.
27 сентября газета "За Советскую Родину" опубликовала обращение Ленинградского штаба партизанского Движения к партизанам Ленинградской области. В нем говорилось о необходимости усилить удары по захватчикам, взять мирное население под свою защиту, возглавить все расширяющуюся народную борьбу{107}.
И за первые десять дней октября партизанские формирования приняли в свои ряды около 3000 человек - то есть почти столько же, сколько всего насчитывалось партизан в области в начале 1943 года.
В многочисленных газетах и листовках, распространявшихся партизанами в те дни, политотделы бригад призывали население не подчиняться гитлеровскому приказу, уходить в леса, брать в руки оружие и вступать в борьбу. Газета 5-й ЛПБ "Партизанская месть" 17 октября писала:
"Спасение тысяч людей от фашистского плена - в вооруженной борьбе с немецкими бандитами. К оружию, товарищи! Поднимайтесь на всенародную борьбу с фашистами!.. Партизан! Народный мститель! Защита советских граждан и их имущества от немцев лежит на твоей совести"{108}.
Я писал уже о том, что 5-я бригада к началу зимы насчитывала в своих рядах до семи тысяч человек (а ведь начиналась-то всего с трехсот!). Аналогичным было положение и в других районах.
Опергруппу лихорадило от становившейся с каждым днем все более ощутимой нехватки самолетов и горючего. Оружия и боеприпасов тоже не всегда было в достатке, но с этими нуждами мы могли обращаться в штаб Волховского фронта и почти всегда находили там поддержку и помощь. К. А. Мерецков и Т. Ф. Штыков, как я уже писал, очень внимательно относились к нашим просьбам я, как могли, удовлетворяли их. Однако помочь нам в переброске выделяемого вооружения во вражеский тыл они были не в силах. В это время Волховский фронт считался "тихим" и поэтому получал горючее в самых минимальных количествах. Командующий авиацией генерал-лейтенант И. П. Журавлев сам был примерно в таком же положении, что и мы,- на учете каждый вылет каждого самолета. И все-таки он приказал легким бомбардировщикам летать к партизанам даже в дневное время.
Мы выкручивались, как могли. Упросили, например, выделить нам ненадолго несколько самолетов ЛИ-2 Валентину Степановну Гризодубову, командовавшую авиаполком, которым базировался неподалеку. Уговорить ее было нелегко, но в конце концов она пошла нам навстречу и здорово этим выручила. Немного позже по приказу Никитина я был командирован в Москву, к генералу Кормилицыну, ведавшему в Ставке Верховного Главнокомандующего снабжением войск горючим. Я был уполномочен обкомом партии просить о выделения дополнительного фонда, прямо предназначенного нашему, "партизанскому" авиаполку.
В этот период Красная Армия вела активные боевые действия на южных фронтах и в центре. Форсировав Днепр. Вот-вот будет взят Киев... А на наших фронтах пока тихо. На ближайшее время здесь явно не планировались никакие наступательные операции. В этой связи надежды получить горючее сверх установленных норм, понятно, почти не было. Я и получил отказ во всех инстанциях, которые вынужден был обойти, прежде чем попал на прием к Кормилицыну. Он тоже вначале отнесся к нашей просьбе точно так, как и его подчиненные, но потом, выслушав (и, надо сказать, очень внимательно) мой рассказ о положении во вражеском тылу под Ленинградом - о росте партизанской армии, о народном восстании, о том, что его успех зависит сегодня от того, как сумеем мы поддержать восставши" оружием, а стало быть, и от того, найдем ли горючее для самолетов - генерал вдруг улыбнулся в сказал:
- Ладно, майор, убедил. Еще просьбы будут?
Он не только распорядился о немедленном удовлетворении нашей заявки, но еще и связался тут же по телефону с маршалом авиации Астаховым и походатайствовал о выделении в наше распоряжение временно нескольких транспортных самолетов. Об этом мы могли только мечтать.
* * *
Список основных партизанских сил, действовавших к этому времени в Ленинградской области, выглядел так: 1-й отдельный полк, 2, 3, 4, 5 и 11-я бригады. Итого шесть крупных соединений. Все они стремительно росли, и 27 октября Ленинградский штаб принял решение о реорганизации. На базе 2-й ЛПБ были созданы 2, 6, 7 и 9-я бригады, а на базе 1-го отдельного полка - 1-я и 8-я бригады. Примерно в это же время на базе одного из полков 3-й бригады была сформирована еще одна бригада - 10-я. Таким образом количество крупных партизанских соединений в Ленинградской области почти удвоилось.
Хочу в этой связи еще раз обратить внимание читателя на ту роль, которую сыграла в партизанской борьбе 2-я Ленинградская партизанская бригада имени Николая Григорьевича Васильева. Как вы помните, 1-й отдельный полк выделился в свое время именно из нее. Следовательно, шесть из одиннадцати бригад - прямое продолжение бригады Васильева. Она была нашей академией в первый год войны, она была кузницей командирских кадров, она же стала и матерью основных партизанских сил на заключительном этапе.
ПЯТАЯ ПАРТИЗАНСКАЯ. 1943 год, октябрь - декабрь
Чрезвычайно богатой событиями была в те дни жизнь 5-й ЛПБ. Такой насыщенности, такого разнообразия боевых акций, вспоминая о которых можно было бы перечислить практически весь арсенал партизанской тактики того периода, не мог, пожалуй, записать в свой актив никто другой.
Помню, в одну из командировок я оказался в бригаде как раз в то время, когда она завершила одну из ярких своих операций и приступила к серии других, снискавших ей большую славу и глубочайшую народную благодарность.
Первая операция - это 50-километровый марш 5-й ЛПБ, совершенный ею в полном составе, многотысячной колонной, в открытую, на глазах населения и трусливо разбегавшихся вражеских гарнизонов. Бригада вышла из района между озерами Врево и Святейское, миновала деревни Красные Горки, Хвошино, Святье, Невежицы, Конозерье и заняла в конце пути район, прилегающий к деревне Киевец. Это была демонстрация партизанской силы. Сотни людей воочию убедились в том, что представляет собой армия народных мстителей - высокоорганизованная, дисциплинированная, хорошо вооруженная, не боящаяся врага.
Ничего подобного не могли мы позволить себе раньше. Однако время изменилось и такой поход стал не только возможен, но и принес не меньше пользы, чем диверсии на дорогах или схватки с врагом. Не только в том дело, что на пути бригады были уничтожены все органы оккупационной власти и на значительной территории установлена власть народа. Ничуть не менее важным было то, что весть об открытом выступлении партизан немедленно разнеслась на многие километры вокруг, вызвав новую волну народного сопротивления захватчикам. Именно это К. Д. Карицкий назвал в радиограмме "результатом разгрома и нашего влияния", которые привели к прекращению деятельности оккупационных властей в 14 волостях. Марш 5-й ЛПБ стал лучшей организующей акцией, лучшим толчком для народного восстания в центральном районе области. Центральный повстанческий край начал складываться именно в это время.
А упомянутая мной серия операций - это освобождение советских граждан от угона в фашистское рабство, В середине октября партизаны Карицкого остановили в течение нескольких дней три немецких эшелона, увозивших население прифронтовой зоны в Германию. Это были первые операции подобного рода под Ленинградом. А первопроходцем стал полк Владимира Васильевича Егорова - тогда просто Володи Егорова, поскольку был он одним из самых молодых партизанских командиров: полком в 1200 бойцов командовал в девятнадцать лет. 23 тысячи человек обязаны своей свободой его полку. За выдающиеся боевые заслуги Егоров был удостоен впоследствии звания Героя Советского Союза. Всего же 5-я ЛПБ спасла от угона в Германию свыше 40 тысяч человек.
Интересная подробность. Когда партизаны Егорова остановили первый эшелон и взяли освобожденное мирное население под защиту своего полка, никто в бригаде, несмотря на явную необычность проведенной операции, не воспринял ее как нечто из ряда вон выходящее, Не собирались даже радировать об этом отдельно в Ленинград - хотели просто включить в очередной отчет. Только по моему настоятельному совету Карицкий отправил радиограмму. И почти тут же получил ответную от Никитина:
"Моим приказом от 16.10.43 г. Вашей бригаде за спасение мирных жителей, которых немцы пытались тремя эшелонами увезти в фашистское рабство, присуждено знамя Ленинградского штаба. Вы представлены к награде орденом "Богдан Хмельницкий" 2-й степени.
Представьте к награде бойцов и командиров. Крепче удары по врагу, срывайте его планы по угону мирных граждан на каторгу.
...Приказ объявите всему личному составу отрядов, полков вверенной Вам бригады"{109}.
Пишу об этом для того, чтобы лишний раз подчеркнуть: в те дни, воюя, мало думали о наградах; главной заботой было дело, которому люди отдавали себя без остатка.
* * *
На новом этапе борьбы с врагом новыми стали и партизанская тактика, и методика боя. Можно сказать, что изменилось само содержание боевых действий, поскольку в подавляющем большинстве случаев совершенно новой стала их цель. Если, например, раньше при налетах на вражеские склады мы старались уничтожать все, что на них хранилось, то теперь отбитое у врага укрывалось по деревням или в лесу - ждали прихода своих, стремились сберечь народное добро. На железных дорогах поезда все чаще не пускали под откос, а останавливали, взрывая перед ними путь. Это диктовалось тем, что в вагонах могли находиться советские люди, угоняемые в Германию. Что же касается непосредственных боевых столкновений с врагом, то они все чаще приобретали откровенно наступательный характер.
К этому времени выросла и целая плеяда партизанских командиров нового типа - впитавших в себя весь богатейший боевой опыт, накопленный народными мстителями с начала войны.
Первым среди них я, нисколько не колеблясь, назову комбрига Константина Дионисьевича Карицкого. Я помню его еще по Партизанскому краю, где он командовал одним из батальонов 1-й бригады. Нелегкий боевой путь пришлось пройти этому человеку, он и победы знал, и поражения, и в атаку людей водил, и отступал, и товарищей хоронил,- все было.
Человек большой личной смелости, отваги, хладнокровный в бою, изобретательный тактик, остро чувствовавший каждое изменение боевой обстановки и умевший безошибочно на все реагировать, Карицкий обладал еще и талантом руководить людьми. Пожалуй, всего было в нем в меру: требовательности и в то же время чуткости к людям, командирской властности и умения уважать чужое мнение, бесстрашия и осторожности, принципиальности и способности понять другого. И отношение партизан к своему командиру было прекрасным. Его любили, ему доверяли безоглядно.
Помню, в одно из посещений бригады застал я Карицкого за таким делом: вечер, полная изба партизан, а в середине - комбриг, и читает он на память Есенина. Декламация, конечно, не бог весть какая - не профессионал, где было искусству учиться! - а видели бы вы, как слушали его партизаны... Он знал стихи и делился ими с людьми, только и всего. Не позировал, не подделывался под артиста: просто вспоминал вслух. И ему были за это благодарны.
Это был не жест, не "махорочного" авторитета искал комбриг. Сейчас я объясню, что называю таким словом.
Был у нас в 1-м полку один человек, политработник, про которого партизаны всегда вспоминали, если по какой-то причине долго не видели. Помню, заинтересовало меня - с чего такая популярность? И когда в очередной раз один из бойцов спросил меня, почему это (такого-то) не видно, я поинтересовался:
- Что, поговорить надо?
- Нет, не надо,- отвечает.